Особенно,... 
72 
Мне было известно, какие надежды связывал с этим экспериментом молодой изобретатель. Для него и его коллектива эта разработка служила прежде всего не совершенствованию вооружений, а прорыву в мир техники будущего.
Легкий дымок говорил о том, что емкости горючего уже заправлены. В пусковую секунду, сначала как бы нехотя, а затем с нарастающим рокотом рвущего оковы гиганта ракета медленно отделилась от основания, на какую-то долю секунды, казалось, замерла на огненном столбе, чтобы затем с протяжным воем скрыться в низких облаках. Лицо Вернера фон Брауна сияло от счастья. Я же был просто потрясен этим техническим чудом – опровержением на моих глазах привычного закона тяготения – без всякой механической тяги вертикально в небо вознеслись тринадцать тонн груза!
Специалисты принялись объяснять нам, на каком расстоянии сейчас должен находиться снаряд, когда через полторы минуты послышался стремительно нарастающий вой и ракета упала где-то неподалеку. Мы окаменели, взрыв ухнул примерно в километре от нас. Как мы узнали позднее, отказало управление. Но создатели ракеты были удовлетворены, потому что удалось разрешить самую сложную проблему – отрыв от земли…»
Тем не менее запуск этот был признан неудачным, что не способствовало улучшению отношений с властями.
Второе испытание «А-4» было проведено 16 августа 1942 года. Сначала все шло хорошо, и в тот день «А-4» стала первой в мире ракетой, преодолевшей скорость звука. Однако в полете у нее оторвало носовой конус и «А-4» разрушилась, не выполнив программу.
Неудачи с двумя первыми ракетами «А-4» заставили инженеров и ученых разработать и провести серию всевозможных стеновых испытаний, прежде чем запускать третью ракету.
Испытание ее состоялось 3 октября 1942 года. День был ясный. Время запуска – полдень. После тщательной проверки ракеты и ее двигателя раздались команда: «Внимание! Запал! Первая ступень!». И немного погодя: «Главная ступень!». Со страшным грохотом ракета «А-4» поднялась в воздух.
Ракета летела над Балтийским морем примерно параллельно береговой линии на безопасном удалении от него. Голос из громкоговорителя мерно отсчитывал секунды после старта; «…восемнадцать, девятнадцать, двадцать…»
На 21-й секунде ракета превысила скорость звука. Она была хорошо видна даже невооруженным глазом на фоне голубого неба.
После 40-й секунды за ракетой появился белый инверсионный след, оставляемый конденсированными парами воды. Через некоторое время этот след стал зигзагообразным. Это объяснялось тем, что на разных высотах воздушные потоки перемещаются в различных направлениях. С земли же казалось, что этот причудливый белый след неподвижно висит в воздухе, кто-то из участников испытаний даже придумал ему хорошее название – «замороженная молния».
Через 58 секунд после старта подача топлива в двигатель ракеты была прекращена сигналом по радио. Двигатель перестал работать. Но по инерции ракета поднялась еще выше, примерно до 48 км. Расчеты и измерения в аэродинамической трубе, предшествовавшие запуску, указывали на то, что при обратном вхождении ракеты в плотные слон атмосферы обшивка ракеты может нагреться до 650 °С. Поэтому всех волновал вопрос, выдержит ли ракета эту тепловую нагрузку? Но сигналы продолжали поступать с ракеты и на 250-й и на 280-й секунде. Падение произошло лишь на 296-й секунде после старта, и по наблюдениям, ракета упала в море в целом виде. Дальность полета этой ракеты составила 190 км.
Следующая ракета работала хуже – она пролетела только 146 км, да и в следующих десяти пусках отмечались различные недостатки. Ракета с производственным номером 12 (десятый пуск) покрыла расстояние почти в 200 км, но ее траектория была слишком настильной. Пятнадцатый пуск с точки зрения характеристик ракеты прошел отлично, но ракета каким-то образом изменила направление.
Приблизительно в это время в Пенемюнде прибыл профессор Герман Оберт, принявший германское подданство и призванный на службу командованием ВВС. Когда Оберт впервые вступил на территорию строго засекреченной исследовательской станции Пенемюнде, ракета «А-4» была уже законченной разработкой и готовилась к передаче в серийное производство. После того, как у него прошло первое удивление от увиденного, Оберт заявил, что он многое сделал бы по-другому. Так, например, он остался недоволен конструкцией баков для топлива. В «А-4» баки были отдельной конструкцией, не включенной в конструкцию корпуса ракеты, что утяжеляло ракету. Еще в своих ранних книгах Оберт писал, что бак должен быть частью силовой конструкции ракеты, а его устойчивость должна обеспечиваться повышенным давлением в нем, наддувом бака. Соображение это было вполне правильным, и может вызвать недоумение то обстоятельство, что фон Браун, прекрасно знавший книги Оберта, не воспользовался этой идеей. На самом деле фон Брауну приходилось учитывать то, что Оберту казалось малосущественным, – время, необходимое для создания и отработки ракеты. Принятая в ракете «А-4» конструкция корпуса и баков позволяла отказаться от ряда сложных испытаний.
72 
