Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
54 
– А я ещё удивлялся вчера – чего это вы так себе плывёте и плывёте, ни матюгов, ни воплей, – поддакнул муж.
– Безумству храбрых… Точнее – храбрости безумных. В общем, дуракам везёт! – резюмировала я. – Лен, а что в пакетах?
– Так тюлька малосольная с картошкой!
– Языческая сила! – мы с мужем хором.
Ленка принялась доставать тазики и кастрюльки и деловито пристраивать что-то в холодильник мини-бара, разгребая маленькие бутылочки Чиваса и водки, а что-то – на стол. Среди остального «чего-то» – два огромных розовых помидора микадо. Каждый – с небольшой арбуз. Пахнут так, что сразу понимаешь, для чего человеку обоняние. Точно уж не для обнюхивания бедных бледнолицых родственников этих богатых румяных синьоров. Бедных бледнолицых о-о-очень дальних родственников, рождающихся in vitro гидропоники для недолгой и пресной жизни и умирающих на полках супермаркетов, так и не узнав, какое оно – in vivo.
– Вы же наверняка голодные! – строго сказала она. – Чем они тут вас могут кормить, в этой «Лондонской»!
– Ну ты даёшь! – искренне восхитился Ленкой мой муж. Хорошо хоть не добавил: «Моя бы никогда на такое не сподобилась бы!»
– Слушай, я, значит, иду: «Лондонская», все дела, круче только слон со слонихой, а я тут – с походными котелками на мраморе! Поймают, повяжут. Опозорю тебя, короче. А потом думаю – плевать! Захожу такая – подбородок к носу, кидаю им, куда и к кому, и почесала с торбами промеж канделябров! – Ленка захохотала. – Ешьте давайте! Картошка горячая. В фольге и в полотенце!
– Лен, не можем! Не лезет! – взмолились мы. – И к тому же мне сейчас работать говорящим писателем – соображать надо. В смысле, мне.
– Вот дураки! Я её полночи чистила, ту тюльку, да с утра картошку варила, чтобы им, значит, горячее, а они тут…
В общем, еле уговорили не дуться, дали клятву съесть всё до последней тюльки, и все вместе отправились на Дерибасовскую.
– Сколько?.. Два ряда?.. Отлично! – проговорила менеджер в телефон. – Лала Алескерова сказала, что уже два ряда слушателей, а ну-ка, прибавили шагу.
– Два? Маловато, – расстроилась я.
– Да ты что! «Маловато», – передразнила меня менеджер, – да за счастье! Сегодня ж рабочий день!
На Дерибасовской было шумно. Впрочем, там всегда шумно. На Дерибасовской было многолюдно. Впрочем, там всегда многолюдно. На Дерибасовской стояли лотки с книгами, на иных были даже приколоты таблички: «Соломатина здесь!» Муж и менеджер подходили и спрашивали, как покупают. Мне было неудобно. Я чувствовала себя не в своей тарелке, как та домашняя малосольная тюлька в гостиничном крохотном холодильнике, предназначенном для мини-барских утех. Моё воображение уже подбрасывало мне картинки одна нелепее другой…
Я эдакой гигантской тюлькой-мутантом расхаживаю по ресторанам и расспрашиваю мирно трапезничающих граждан:
– Ну как, я вкусная?
Граждане шарахаются от меня и с криками: «А-а-а!!! Говорящая тюлька!!!» – покидают помещения через окна, не оплатив счета.
Кроме того, очень хотелось пить, несмотря на два грейпфрутовых фреша. Слава богу, хоть дождя не было, а всё ещё стояла сорокоградусная жара.
– Знакомьтесь, Лала! Это Татьяна Соломатина! – представила меня менеджер миловидной форматной женщине. Оказывается, мы уже дошли до места, где ещё вчера был шатёр.
– Ой, здравствуйте, Татьяна! Так приятно!..
– И мне приятно! – я изобразила лицом радость, стараясь быть тактичной и не рассмеяться. Мало ли, что обо мне подумает эта приятная Лала? Она же не знает, что на самом деле я – говорящая тюлька.
– Представляете, у нас тут вчера шатёр упал! Детки скачут и поют, а он ка-а-к… А там дети. Хорошо, спрыгнули. Так что сегодня безопасно.
Я смотрю на установленный поперёк Дерибасовской стол. Да, действительно – безопасно. Что опасного может быть в том, чтобы сидеть на стуле поперёк Дерибасовской? От погоды не зависит.
Сажусь.
Чуть левее, за моей спиной, раньше был магазин «Медкнига». Когда-то я купила там атлас гистологии Елисеева, за семь рублей сорок копеек. В букинистическом отделе. Светло-зелёный такой. И Бохмана «Онкогинекологию». За пять десять. В бордовой суперобложке. Новенькую, на мелованной бумаге, с прекрасными цветными иллюстрациями. И атлас по истории медицины – жёлтенький, с изображениями древнеиндийских хирургических инструментов. И много чего ещё когда-то здесь купила. И всё помню.
Я очень любила возвращаться из института домой пешком. Иногда от Академика Павлова, по спуску Короленко. Иногда по Пастера – прямо к Горсаду. И всегда заходила сперва в Центральную театральную кассу – если не купить билеты, то высмотреть чего-нибудь интересного на афишах. И затем обязательно в «Медкнигу» – я вообще любила, люблю и наверняка всегда уже буду любить книжные магазины.
54 
