32 
* * *
Люди. Хрупкие создания — слабая физика, тонкая, слишком тонкая психика. Медуза на просвет — безвольное тело, прозрачная душа. Создатель, разве тебе не жалко нас? Бросить и растоптать…
Мы всегда были такими… беспокойными, ищущими, злыми, как дети, любящими, как старики… Мы не взрослеем, да? Идут тысячи и тысячи лет, а человек не меняется. Камень сменяется топором, топор автоматом, автомат — ядерной боеголовкой. Заемное могущество — ведь так? Ты разочаровался? Наделил нас любовью, вложил добро и свет, а на выходе получил безумную обезьяну с томагавком? Это Тебя бесит?! Дитя получилось не очень… Урод, без конца требующий внимания и жалости. Наши вечные мольбы, напитанные низменными желаниями и плохо скрываемой скверной, иссушили Твой слух, бесконечное насилие — высушило слезы и ранило глаза? Ведь так? Твой рот закрыт презрительной гримасой, а взгляд стыдливо отведен в сторону. Твоя длань больше не коснется наших душ, а благодать навсегда покинула черствые сердца?
Да только сердца-то не черствые… Страсти, огонь, любовь. Пороки и небесный трепет, грязь и святость, жестокость и безграничное — до самопожертвования — милосердие. И вера… Ты ведь чувствуешь её до сих пор?
Я никогда не верил в Тебя. Даже не то что не верил, не думал о Тебе. Тебя не было в моей жизни. Жизнь была, а Ты — нет. Стоило миру перевернуться, а жизни вытечь по капле, как я узрел Тебя… уходящего, покидающего… И верить стало не в кого.
Тебя не было в моей жизни, нет Тебя и в смерти. Почему я должен отвечать измученному, израненному, лишенному всего человеку на вопросы, адресованные Тебе? Почему я должен судить его — за Тебя? Я снова хочу быть тем несчастным, провалившимся абитуриентом, для которого самым страшным испытанием были вступительные экзамены. Ты кинул на мои плечи страшную ношу! За что я проклят, за что так жестоко наказан?
И всегда молчание. Миллионы вопросов и один ответ на всё. Тишина. Стена безмолвия. Есть ли что-то за ней? Ответ я знаю.
«Подсудимый Ремешов, я начинаю Суд. Мне нужно проникнуть в твое сознание и память. Будет проще и безболезненней, если обойдемся без сопротивления».
* * *
Я погрузился в море — обжигающе холодное, безбрежное. Вода казалось чистой и прозрачной — вот первые воспоминания — смех родителей, беззаботное детство, школа, детская влюбленность, институт… Ядерное марево — ослепительное, выжигающее глаза — я тоже помню тебя — небо рушится на землю… Вода темнеет — отчаяние и невысказанный вопрос…
Круговороты, водопады, пороги и уступы… адская гонка в дьявольской темноте. Вой сирен, мерцание гаснущего света. Падение в бездонную пропасть — нескончаемое, безнадежное. Резкая, нежданная вспышка — яркая, подобная Солнцу, — теплые, обволакивающие лучи и… море нежности. Счастье без берегов и дна. Чистое, восторженное, всепроникающее чувство, которому нет названия… мне не познать — не успел, и уже не узнаю никогда… Прозреть на один миг и ослепнуть, унеся в своей памяти свет. Невыносимая пытка. Счастье взаймы — чужое, в замочную скважину. Я закричал — от боли и понимания! Кричал и Корнет — безмолвно; раздирая ногтями маленькую гранитную плиту с любимым именем, разрывая собственную душу, вывернутую на изнанку.
Пустыня, выжженное, высохшее море. Долина боли, обнаженное небо, плачущее без слез. Серый мир, выпитый до капли. И только безумный ветер, завывая пустотой, бессвязно шепчет о чем-то ушедшем. Молитва без адресата, проклятье без…
Песчаная буря кружит в сумасшедшем танце, повинуясь ритму неведомой мелодии. Мир, уходящий во мрак и хаос. Юдоль смерти, обитель кошмара.
Мне остается сделать шаг. Я вижу три фигуры, двое мужчин и одна дородная женщина. Через несколько секунд разыграется странная трагедия и придет смерть. Однако они безмятежны, ибо неведома им страшная участь. Останавливаюсь, воспоминание немедленно замирает, покрываясь черно-белым дрожащим туманом. Что дальше? Бессмысленная бойня, порожденная больным разумом; нападение неведомых тварей; наведенный морок, искажающий восприятие?
Мне не сделать последний шаг… не хочу знать. Правда может вознести Корнета, а может приговорить. Как бы то ни было, она лишит метро своего героя — неважно положительного или отрицательного. Я не позволю в нашем тусклом мире затушить ярко пылающий факел… Его палящий огонь чертовски опасен и может спалить дотла, но после атомной преисподнии глупо боятся ожогов…
32 
