ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Леди туманов

Красивая сказка >>>>>

Черный маркиз

Симпатичный роман >>>>>

Креольская невеста

Этот же роман только что прочитала здесь под названием Пиратская принцесса >>>>>

Пиратская принцесса

Очень даже неплохо Нормальные герои: не какая-то полная дура- ггероиня и не супер-мачо ггерой >>>>>

Танцующая в ночи

Я поплакала над героями. Все , как в нашей жизни. Путаем любовь с собственными хотелками, путаем со слабостью... >>>>>




  5  
  • Вот он – Христос – в цепях и розах
  • За решеткой моей тюрьмы.
  • Вот агнец кроткий в белых ризах
  • Пришел и смотрит в окно тюрьмы.
  • Единый, светлый, немного грустный —
  • За ним восходит хлебный злак,
  • На пригорке лежит огород капустный,
  • И березки и елки бегут в овраг.

(Блок, 1905)

  • Пятеро голодных сыновей и дочек.
  • Удар ножа горяч, как огонь.
  • Вобла ложилась кусочек в кусочек —
  • по сухому кусочку в сухую ладонь.
  • Нас покачивало военным ветром,
  • и, наверное, потому
  • плыла по клеенке счастливая жертва
  • навстречу спасению моему.

(Окуджава, 1957)

  • По городу бегал черный человек.
  • Гасил он фонарики, взбираясь на лестницу.
  • Медленный, белый подходил рассвет,
  • Вместе с человеком взбирался на лестницу.
  • Там, где были тихие, мягкие тени —
  • Желтые полоски вечерних фонарей.
  • Утренние сумерки легли на ступени,
  • Забрались в занавески, в щелки дверей.
  • Ах, какой бледный город на заре!
  • Черный человечек плачет на дворе.

(Блок, 1903)

  • Девочка плачет – шарик улетел.
  • Ее утешают, а шарик летит.
  • Девушка плачет – жениха все нет.
  • Ее утешают, а шарик летит.
  • Женщина плачет – муж ушел к другой.
  • Ее утешают, а шарик летит.
  • Плачет старуха – мало пожила…
  • А шарик вернулся, а он голубой.

(Окуджава, 1957)

Приведем заодно и еще одно стихотворение 1967 года, в котором причудливо сошлись мотивы блоковского черного человечка и окуджавовского голубого шарика:

  • Голубой человек в перчатках,
  • в красной шапочке смешной
  • Поднимается по лестнице,
  • говорит: – Иду домой.
  • Вот до верха он добрался,
  • вот – под крышею самой,
  • но упрямо лезет выше,
  • говорит: – Иду домой.
  • Вот – ни крыши и ни лестниц,
  • он у неба на виду.
  • Ты куда, куда, несчастный?!
  • Говорит: – Домой иду.
  • Вот растаяло и небо,
  • мирозданья тишь да мрак,
  • ничего почти не видно,
  • и земля-то вся – с кулак.
  • – Сумасшедший, вон твой дом!
  • – Где мой дом?
  • – Да вон твой дом!.. —
  • Шар земной совсем уж крошечный,
  • различается с трудом.
  • Эй, заблудишься, заблудишься!
  • Далеко ли до беды?
  • Он карабкается, бормочет:
  • – Не порите ерунды…

Не думаю, что Окуджава думал о своей песенке про голубой шарик и о блоковском черном человечке с лестницей, когда сочинял это странное стихотворение, единственный раз при жизни автора опубликованное в сборнике «Март великодушный». Тут странная контаминация мотивов, восходящая к общему, закрытому для нас видению, – если бы не страх перед позитивистами, я сказал бы, что мировая душа поэта претерпевает некие приключения и в каждой инкарнации пытается о них рассказать, как умеет; иногда припоминает одни детали, иногда – другие. Впрочем, ничего удивительного, что схожим поэтам снятся одинаковые сны.

Текстуальных и композиционных совпадений у Блока и Окуджавы такое количество, что подчас трудно признать их случайными, хотя я и не сомневаюсь в том, что, сочиняя свой «Романс», Окуджава думать не думал о блоковской «Легенде»:

  • И была эта девушка в белом… в белом,
  • А другая – в черном… Твоя ли дочь?
  • И одна – дрожала слабеньким телом,
  • А другая – смеялась, бежала в ночь…

(Блок, 1905)

  • Стала чаще и чаще являться ко мне
  • с видом пасмурным и обреченным
  • одна дама на белом, на белом коне,
  • а другая на черном, на черном.
  • И у той, что на белом, такие глаза,
  • будто белому свету не рады,
  • будто жизни осталось на четверть часа,
  • а потом все утраты, утраты.
  • А у той, что на черном, такие глаза,
  • будто это – вместилище муки,
  • будто жизни осталось на четверть часа,
  • а потом – все разлуки, разлуки.

(Окуджава, 1988)

  5