9 
«У мамы слишком тяжелая работа, – подумал Филипп. – И рабочий день такой длинный, а платят гроши». Мери была еще совсем молодой и привлекательной женщиной, и Филипп гордился ею. При скромном достатке она умудрялась одеваться модно и со вкусом. Филипп какое-то время надеялся на то, что в жизни матери появится мужчина и все изменится. Но время шло, а все оставалось по-старому. Он оглядел крошечное помещение кассы, в котором трудно было дышать из-за выхлопных газов, проникавших сюда с улицы.
– Нужно сказать Фарадею, чтобы поставил сюда хороший обогревательный прибор и убрал это старье.
– Не суетись, Филипп.
Мери отсчитала сдачу двум хихикающим девочкам-подросткам, которые пытались привлечь внимание ее сына и пофлиртовать с ним. Мери подтолкнула сдачу сквозь окошечко и подавила смешок. Право же, она их не осуждала. Девчонкам это простительно. А вот недавно племянница соседки попыталась соблазнить ее мальчика, девице же было не менее двадцати пяти. Она попросила Филиппа зайти к ней и починить скрипучую дверь, предлагала выпить с ней чаю. Мери знала, что однажды придет день, когда сын оставит ее ради другой женщины. Но не ради какой-то грудастой коровы на десять лет его старше. Пока Мери Чемберлен живет на свете, она этого не допустит!
– Ты чем-то расстроена, мама?
Вопрос застал Мери врасплох, и она смутилась.
– Да нет, все в порядке, милый. Не хочешь ли пойти в зал и посмотреть картину? Мистер Фарадей не будет возражать.
– Нет, спасибо. Я просто шел мимо и заглянул, чтобы сказать, что могу тебе помочь. Хочешь, я куплю что-нибудь на ужин?
– Можно купить цыпленка. – Мери подышала на руки, стараясь их согреть. В помещении кассы было холодно, а летом здесь как в турецкой бане, во всяком случае, насколько она могла судить о турецких банях по книгам. Но это была работа. Когда женщина не имеет образования, но должна содержать и воспитывать сына, ей не приходится привередничать. Мери потянулась к своему кошельку из искусственной кожи. Ей никогда и в голову не приходило позаимствовать фунт-другой из кассы.
– У меня есть немного денег, – отстранил руку матери сын.
– Ну ладно. Проверь, чтобы цыпленок был свежий. Через пять минут должен был начаться фильм, но Мери не покидала своего места, чтобы в случае надобности обслужить опоздавших.
– Не забудь вытащить ценник из фольги, когда принесешь цыпленка домой, – сказала Мери, зная, что сын этого не забудет. Благослови его бог, мальчик тащит деньги домой, а не из дома. – Но разве ты не пойдешь в школу?
– Сегодня суббота, мама.
– Ах, да! Я и забыла!
Филипп внезапно ощутил тяжесть маленького кожаного мешочка, лежащего у него в кармане; появилось настойчивое желание поскорее от не го избавиться. «Знает л и она что-нибудь о моих делах?» – подумал он. Мать никогда не задавала ему вопросов о тех небольших суммах, которые он приносил домой. Но она не настолько глупа, чтобы ни о чем не догадываться. Он поцеловал ее в щеку.
– Может, сходим в кино вместе в твой выходной?
– Это было бы прекрасно. – Мать с трудом удержалась, чтобы не провести рукой по волосам сына, понимая, что это его смутит. – Я хотела бы посмотреть фильм с Грейс Келли[6]. Можешь себе представить, настоящая принцесса. Я как раз подумала об этом, когда читала статью о Фиби Спринг.
– Кто это?
Мери раскрыла глянцевый, порядком замусоленный журнал.
– Фиби Спринг – самая красивая женщина в мире!
– Самая красивая женщина в мире – моя мать, – сказал Филипп, зная, что после этих слов она рассмеется и покраснеет.
– Да ты шутник, малыш. – Мери рассмеялась, смех ее прозвучал громко и искренне. Он любил, когда она смеется. – Да ты только взгляни на нее. Это замечательная актриса. А теперь вот вышла замуж за короля. И живет с мужчиной своей мечты в его сказочном дворце в Якире. А вот их дочь. Принцесса. Ей еще и пяти нет, но уже настоящая красавица, правда?
Филипп без особого интереса посмотрел на фотографию.
– Да она совсем крошка.
– Интересно знать, почему у малышки такие печальные глаза?
– Ты опять готова придумать целую душещипательную историю, мама.
Его рука в кармане сжала кожаный мешочек. Пусть мать помечтает сейчас о Голливуде, особах королевской крови и белых лимузинах. Когда-нибудь он купит ей такую же роскошную машину. И жизнь у нее будет не хуже, чем у всей этой знати!
– Я пошел, – заторопился Филипп.
– Увидимся дома, дорогой.
9 
