Последние отзывы

  60  

Другой приметой нового времени стали кооперативные пошивочные ателье. И раньше в Москве люди с достатком считали необходимым иметь своего знакомого портного, который следил за модой и обшивал целую семью. Однако позволить себе подобный сервис мог далеко не всякий москвич, а кроме того, помимо костюмов для «выхода в свет», требовалась и практичная одежда для повседневности – те же джинсы, например. Хорошие импортные штаны стоили дорого, а индийские или вьетнамские подделки хоть и казались прочными и носкими, но на самом деле не выдерживали на наших широтах и двух сезонов. Поэтому когда в Таллине появился крупный кооперативный трест «Народная мода», заключивший при поддержке государства контракты с ведущими европейскими кутюрье на разработку новой повседневной одежды и развернувший сеть своих ателье во всех крупных городах Советского Союза, это стало приятным сюрпризом. В 1984 году в моду входил спортивный стиль, и новая сеть поначалу занималась только этим, но потом ассортимент расширился и клиенты получили возможность не просто выбирать, но и делать индивидуальные заказы. Поскольку швейные машины и ткани поставлялись непосредственно из Европы, а все работники проходили обучение или переподготовку под руководством опытных западных мастеров, продукция «Народной моды» отличалась высоким качеством при сравнительно низкой цене и быстро завоевала сердца москвичей. Пижоны и фарца продолжали выкладывать уйму денег за «монтану», но нормальные пацаны просекли фишку, и с какого-то момента появиться на улице в джинсовом костюме или в кожаной куртке с лейблом «NM» стало чем-то само собой разумеющимся.

К концу года проснулись профсоюзы. Дядя Костя, который числился помощником профорга и получал за свой статус даже какую-то прибавку к зарплате, вдруг столкнулся с необходимостью реально отрабатывать эти небольшие деньги. Руководство профсоюза водителей общественного транспорта потребовало от него «ударников».

Кампания агитации за ударный труд началась практически одновременно с борьбой за дисциплину – потом борьба ушла в прошлое, а «ударная» кампания осталась: в программе «Время» постоянно рассказывали о новых трудовых рекордах, о донецких шахтерах и ивановских ткачихах, сумевших перевыполнить план добычи и производства в несколько раз, а потому получивших большие премиальные и прочие блага от дирекции. Постоянно вертелась одна и та же фраза: «Какой в забое уголек, такой и дома кошелек», однако ни Юра, ни его отец даже представить себе не могли, что какие-то ударники могут появиться в троллейбусном парке – работа на общественном транспорте подразумевала размеренность и экономию сил. К осени, когда кооператоры обрели нешуточный размах, пошел отток квалифицированных кадров во все эти мелкие ателье по ремонту и пошиву – даже в парке началось брожение, ведь кооператорам были нужны опытные водители, а зарплата, которую предлагала дирекция кооперативов, заметно превышала любые, самые высокие, заработные платы на государственных предприятиях. Агитация за ударный труд должна была вернуть интерес к работе на государственных предприятиях – ударники не только получали стабильный доход выше среднего и большие премиальные, но и награждались медалями, о них писали статьи и снимали телерепортажи, они получали квартиры вне очереди и избирались депутатами. Однако ударниками не рождаются, и уж тем более ударника невозможно родить по приказу, а значит, все, даже самые благие, пожелания по резкому увеличению их числа были обречены на провал.

По этому неутешительному поводу отцовские приятели из парка вновь собрались на 7 ноября, и дядя Костя громко и на плачущей ноте жаловался, что взять ему ударников неоткуда, а тот, кто спустил ему такое указание, наверное, сошел с ума. Отец и дядя Валя как могли уговаривали дядю Костю: мол, ничего страшного, напишите в профкоме план по повышенным обязательствам, отправьте наверх, про вас и забудут. А дядя Женя молчал-молчал, а потом выдал: надо на кооперацию парк переводить, тогда и ударники появятся. Это произвело ошеломляющее впечатление, и приятели на некоторое время замолчали. Такая простая идея почему-то не пришла им в голову.

– Ты соображаешь, чего сам сказал-то? – поинтересовался дядя Витя. – Да если у нас буржуев посадить, парк вообще встанет!

– Почему тогда ателье не встают? Вон у Валентина там сын работает – больше отца уже башляет. И нам надо включаться. Мужики мы или где?

  60