45 
— Тем не менее это правда. Я должен тебе рассказать, что я нашел, а уж потом ты решишь, что именно из этого ты хочешь услышать.
— Мне надо подумать. — Ева с силой вырвала руки. — Просто оставь меня одну и дай мне подумать.
Она вскочила с постели и бросилась в ванную. Дверь за ней захлопнулась.
Рорк чуть было не кинулся за ней следом, но вовремя остановился. «В конце концов, для кого я это делаю? — подумал он. — Для нее или для себя?»
Ева приняла обжигающе горячий душ, и это помогло ей немного успокоиться. По крайней мере, сердце билось ровно. Теперь ей была просто смертельно необходима доза кофе. Несколько глотков кофе — и она сможет выбросить из головы всю эту чушь!
Ей надо работать. Что ей, черт подери, за дело до Патрика Рорка, до ее отца, до Далласа? Ее это не касается. Она не может забивать себе голову всяким навозом, когда у нее работа…
Она взглянула на свое отражение в зеркале — на свое бледное, испуганное лицо, — и ей захотелось треснуть по нему кулаком. Едва удержавшись от искушения, она отвернулась, натянула халат и прошла обратно в спальню.
Рорк уже встал и облачился в один из своих многочисленных халатов. Он ничего не сказал, просто подошел к ней и молча протянул чашку кофе.
— Я не желаю ничего об этом знать. Тебе ясно? Я не желаю знать!
— Ну, хорошо. — Он коснулся ее щеки. — Мы это уберем.
«Он не хочет называть меня трусихой, — догадалась Ева. — Он даже думать об этом не может. Он хочет просто любить меня».
— Я ничего не хочу об этом знать, — повторила Ева. — Но ты должен мне сказать. — Она прошла в примыкающую к спальне малую гостиную и опустилась в кресло, опасаясь, что дрожь в коленях выдаст ее. — Его настоящая фамилия — Трой?
Рорк сел напротив нее по другую сторону от кофейного столика, чувствуя, что ей сейчас необходимо сохранять дистанцию.
— У него было множество кличек, но, судя по всему, это его официальное имя. Ричард Трой. На него имеется досье. Я прочел не все, только о… том деле в Далласе. Но я скопировал для тебя весь файл: вдруг ты захочешь его почитать.
Ева сама не знала, чего хочет.
— Они встретились в Далласе?
— Да. Трой встретил моего отца в аэропорту, привез его в отель, где ты… где была ты. Позже в тот же вечер они вышли вместе и напились. Имеется запись их разговора, если это можно назвать разговором. Так продолжалось все три дня, что они пробыли вместе. Бахвалились, строили из себя важных персон, ну, и между делом немного поговорили об операции в Атланте.
— Об операции Риккера по транспортировке оружия?
— Да. Мой отец должен был улететь в Атланту. Что он и сделал на четвертый день. Есть предположение, что ему заплатили гонорар полицейские, которые использовали его как своего человека в организации Риккера. Он взял и их деньги, и деньги Риккера, надул и тех и других, а сам вернулся в Дублин.
— Это подтверждает наши предположения. Мы так и думали, когда разбирались с Риккером. А вот шпики из ОБР оказались не на высоте, если они не раскусили замысел твоего отца и не предупредили местную полицию. Выходит, ОБР не меньше Риккера виновата в гибели тринадцати полицейских, которые полегли в том проваленном рейде.
— Мне кажется, ОБР всегда было плевать на полицейских.
— Не спорю. — Ева почувствовала, что может немного расслабиться, сосредоточив на этом хоть часть душившего ее гнева. — Для них основной целью был Риккер. Операция в Атланте была важной, но не главной. Возможно, они так хотели свалить Риккера, раздавить его глобальную сеть и сплясать победный танец на его могиле, что упустили из виду Патрика Рорка. Им и в голову не пришло, что такая мелкая сошка надует обе стороны. Но посылать полицейских на верную смерть — это было бессовестно, и я…
— Они знали о тебе.
— Что?!
— Они знали, что он держит ребенка в номере отеля. Малолетнюю девочку. Эти мерзавцы все знали. — Рорк чертыхнулся, увидев, что глаза Евы остекленели, оттолкнул стол и заставил ее низко наклонить голову. — Спокойно, не торопись. Дыши медленно. О, черт! Господи, прости меня!
Его голос невнятным гулом отдавался у нее в ушах. Его чудесный голос, от волнения бормочущий какие-то бессвязные слова на гэльском наречии. Ева почувствовала, как дрожит у нее на затылке его рука, и сообразила, что он стоит возле нее на коленях. Переживает за нее. Страдает чуть ли не больше, чем она сама.
Разве это не странно? Разве это не чудо?..
— Я в порядке, — пробормотала она.
45 
