Последние отзывы

  30  

– Ой… – Ольга согнулась пополам от хохота. – Я просто представила себе такой вот крик и грохот рано утром под окнами только что уснувшего борделя…

Азиль тоже рассмеялась.

– А я вот представила себе, что будет с бедным Элмаром, когда он все вспомнит.

– Что – все?

– Кто ты такая и что делаешь у него в доме. Он всегда так – напьется, отчебучит чего-нибудь, а наутро в нем королевское воспитание просыпается, и начинаются жестокие угрызения совести. «Ах, как я мог, ах, я же первый паладин, ах, как же это недостойно, да как же мне не стыдно!» и все такое. Вот он вспомнит, что ему король поручил с тобой заниматься, а он первым делом наклюкался и о его поручении забыл, и как начнет переживать! А потом еще вспомнит, что он тебя бросил на произвол судьбы и даже слуг не предупредил, и его совсем совесть замучит. Уж не знаю, помнит ли он, что он нас знакомил, если помнит, то еще ничего… А уж когда он вспомнит, что ходил в непотребном виде в присутствии дамы, да еще из другого мира, он вообще со стыда сгорит.

– Ах, как же это недостойно! – вскричала Ольга, и девушки снова дружно расхохотались. Кухарка покосилась на них с явным неодобрением.

– А что мы будем делать? – спросила Азиль, когда они закончили завтрак и насмеялись вдоволь. – Ты не знаешь, как занимаются адаптацией переселенцев? У меня опыта в этом деле нет.

– У меня есть, – хихикнула Ольга. – Надо сесть в библиотеке, набрать вина побольше и квасить всю ночь. Во всяком случае, Элмар это делает так.

– Я так не умею, – засмеялась нимфа. – Я столько не выпью. Наверное, тебе надо что-то рассказывать? А что, например? Элмар тебе что рассказывал?

– О себе, о королевской семье, об эльфах и о своем кузене… А в основном о классической поэзии. А еще я его спрашивала о его подвигах, но он поскромничал. Может, ты расскажешь?

– О подвигах… – Азиль сразу как-то посерьезнела и оглянулась на кухарку. – Пойдем, наверное, действительно в библиотеку… А еще лучше, пойдем в твою комнату. Ты будешь располагаться, а я тебе что-нибудь рассказывать.

– Доброе утро, ваше величество! – в дверь кабинета просунулась улыбающаяся мордашка Жака и повела глазами вокруг. – Вы заняты? Я вам буду нужен?

– Подожди, – кратко бросил король, указывая на диван, и снова обратился к секретарю. – Я приму его завтра в девять утра. Сегодня не получится, сегодня я всю вторую половину дня буду в департаменте Порядка и Безопасности. Если что-то срочное, пусть меня ищут у Флавиуса. На десять вечера придешь… нет, у тебя рабочий день закончится в восемь, пусть придет Антрас. Сюда, в кабинет, надо будет написать несколько писем. И вызови мне сейчас казначея, со всеми рабочими документами, мы поработаем с бюджетом на будущий год. Счеты пусть захватит, а то он в уме складывать не умеет, и приходится по полчаса ошибку искать. Все ясно? Работай.

Секретарь с поклоном отступил от стола, спрятал в папку исписанные листки, снова поклонился и удалился.

– Как дела? – спросил король, когда за ним закрылась дверь. – Ты хоть спал сегодня?

– Немного, – кивнул Жак. – Когда Тереза ушла.

– Рассказал?

– Рассказал, – вздохнул Жак.

– Все?

– Нет. До того места, как я попал в Ортан. Я подумал… что вы…

– Что я буду против? Я же сказал – можешь рассказывать.

– Про все? Про слонов тоже?

Король грустно усмехнулся.

– Что вам всем дались эти слоны? Очень даже милые были слоны, и ничего страшного в них не было… Ты же рассказал ей про хлеборезку? И про свою способность к трансформации? И про свой страх? Ведь рассказал, не постеснялся?

– Рассказал. – Жак нахмурился.

– И как она отреагировала?

– Ей было меня очень жалко.

– Так вот, Жак, раз уж ты решил второй раз просить у меня разрешения… – Король задумчиво повертел в руках карандаш. – Ты сам понимаешь, что я могу быть против чего-то, но не можешь определиться, чего именно, вот и вспоминаешь этих несчастных слонов. А на самом деле дело совсем не в том, что я хотел бы скрыть какие-то факты из своей биографии. Я не сделал ничего такого, чего следовало бы стыдиться. Но зная тебя… пожалуй, одно ограничение должно быть. Единственное. Если после твоего рассказа твоей девушке станет жалко меня, я на тебя очень обижусь. Тебе понятен ход моих мыслей?

– Понятен, – вздохнул Жак. – Но, ваше величество, вы ставите передо мной неразрешимую задачу. Я не вижу, как это все можно рассказать так, чтобы не вызвать к вам сочувствия. Даже если перечислить одни голые факты.

  30