Особенно,... 
60 
Сашке так и не удалось формулировками привести в порядок свои полудетские впечатления. И поэтому очень захотелось снова там побывать. Ни у бывшего мужа, ни у просто Вовы – никогда не было на это времени. То есть – желания. И Сашка отправилась в путь самостоятельно.
«Само стояние – форма поиска одинокой женщиной себя. Увы и увы, но форма – не способ!»
Добралась Сашка на поле с величайшими трудностями. Любая нормальная женщина, вроде соседки Ларисы, подняла бы её на смех. Первое, что Сашку поразило, – собственно вокзал. В детстве Сашке очень нравились вокзалы.
- «Когда я раньше заходил в предел вокзальный
- И ждал у поездов своих путей,
- Как вызов мне звучал тот запах шпальный.
- Теперь стою, курю – всё без затей…»
Очень даже с затеями. Вернее – затейливо. Где эти пути? Где эти пригородные поезда, в которые Сашка последний раз входила сто лет назад за ручку с дедушкой? На картошку всех организовано везли автобусами. С мужем она всё больше летала самолётами, не говоря уже о просто Вове.
Кассы она разыскала. Добросовестно отстояла в очереди. И даже чётко произнесла в окошко время отправки искомой электрички – благо в зале было табло. А вот что делать дальше?.. «Выход к пригородным поездам». Вывеска есть, а выхода нет.
«Простите, как пройти к пригородным поездам?.. Спасибо, что не ударили, а всего лишь послали. Я бы с удовольствием пошла. Да нету, измельчало мудаковатое племя… Как? Обойти, потому что ремонт, а там увижу?.. Спасибо! Господь вознаградит вас за доброту!»
Миновав арматурный гротеск лестниц-переходов, Сашка оказалась на платформе. Привычных табличек на вагонах, вроде «Москва – Санкт-Петербург», и близко не было. Электрички, как дохлые глубоководные рыбы, не отсвечивали ни единым опознавательным знаком.
– На Можайск? – спросила Сашка у двух «нимфеток» с банками джин-тоника.
Те лишь пожали плечами в ответ.
– На Можайск? – пытала Сашка парней с пивом.
– Хер его знает… Вроде бы…
«Им что, всё равно куда ехать, что ли?!»
– На Можайск? – возопила в отчаянии Сашка в ухо бодрой старушке.
– До Гагарина, – старушка снизошла до вменяемого вербального общения. – Если тебе до Можайска – на любую садись, кроме той, что до Кубинки.
– То есть в ту, что до Гагарина, можно?
– Можно.
«Спасибо тебе, о Великая Старушка! Когда я состарюсь, разъезжая в дохлых электричках, как матрос Летучего Голландца, я даю слово быть благосклонной к юным девам в джинсовых комбинезонах и щедро делиться с ними сакральным знанием о Гагаринах, Можайсках, Кубинках, Карибских островах и координатах края земли! Вступая в ряды Великих Летучих Старушек, торжественно клянусь…»
Поезд дёрнулся. Сашка вскочила в тамбур, как ошпаренная, так и не успев додумать слова торжественной клятвы.
В детстве в электричках можно было с удовольствием смотреть в окно, сидя на коленях у деда или папы. Получать от мамы конфету и рисовать пальцем на запотевшем или пыльном – смотря по сезону – стекле рожицы. Нынешние электрички от детских явно отличались. За два часа сквозь вагон прошла нескончаемая череда аккордеонистов; инвалидов; глухонемых торговцев иконами и браслетами; крикливых тёток, торгующих носками, вешалками, шариками и роликами; бубнящих дядек с газетами-кроссвордами-объявлениями; поющих а капелла тонкими заунывными голосами детей с ликами чумазых херувимов и глазами алчных разбойников. Через два часа Сашка очумела от людского потока, измордовала себя бесконечной рифмовкой по свежим мотивам – и чуть не пропустила пункт назначения.
– Бля, какая тёлка! Покатаемся?
Очередные засранцы с пивом.
Сашка ускорила шаг. Внизу, у подножия вокзальных сходней, паслись благословенные таксисты.
– Бородино! – крикнула Сашка в первого же попавшегося. Здоровенного. Пузатого. Пивные любители тёлок слегка отстали вместе со своей патологической гиперсаливацией.[5]
«День. Людно. Ничего страшного. Ты просто не привыкла к такому. Или давно отвыкла. Что одно и то же…»
– Именно в Бородино?
– Ну, на Бородинское поле.
– Оно большое, – таксист особой любезностью не отличался. Хотя за объявленную сумму он явно мог полдня катать Сашку по всем окрестным полям.
– К Спассо-Бородинскому монастырю.
«Будь благословен Интернет!»
– Так бы сразу и сказала!
60 
