36 
В зеркальных стенах отражались блики ламп под красными абажурами. Танцплощадка была окружена стеклянными кабинками, сквозь матовые стекла которых можно было разглядеть лишь силуэты пар, достигших различной степени интимности. Столики были полированные, черные и походили на маленькие Лужи.
На эстраде расположился ансамбль, игравший что-то жесткое и ритмичное. Ева подумала, что Мэвис наверняка пришла бы в восторг от разрисованных лиц музыкантов, татуировок на груди и кожаных, проклепанных железом плавок.
– Мы сядем здесь? – шепнул ей Рорк. – Или закажем отдельную кабинку?
– Пойдем наверх, – решила Ева. – Там обзор лучше. Что это за запах?
Он шагнул за ней на эскалатор.
– По-моему, обычный для подобных заведений. Конопля, ладан, пот…
Она покачала головой. Пахло чем-то еще – чем-то с металлическим "привкусом.
– Нет, это кровь. Свежая кровь. Рорк пожал плечами.
– Знаешь, в таких местах часто пользуются искусственными ароматами – для усугубления атмосферы.
– Очень мило.
Они поднялись на второй уровень. Здесь вместо столов и стульев были огромные подушки, разбросанные на толстом ковре. Члены клуба возлежали на них, потягивая свои излюбленные напитки. Кое-кто стоял, опершись на перила, и рассматривал зал, очевидно, выбирая спутницу на вечер, с которой можно удалиться в отдельный кабинет. Их здесь было не меньше дюжины, каждый за массивной черной дверью с хромированной табличкой. Названия были вполне в духе заведения: “Левиафан", “Погибель", даже “Ад" и “Проклятие".
Ева легко могла представить себе, какого рода личности могут найти это соблазнительным.
Какой-то мужчина с бессмысленным от избытка алкоголя взглядом полез под юбку своей спутницы, которая радостно захихикала. Строго говоря, Ева могла бы их обоих арестовать за сексуальные игры в общественном месте.
– Даже не думай. Что это даст? У тебя здесь есть дела поинтереснее, чем запихивать подгулявшую парочку из Квинса за решетку.
Рорк уже не первый раз прочитал ее мысли. Говорил он спокойно, с ленцой и на первый взгляд выглядел как человек, уставший от шума и суеты. Но внутренне он был готов и к атаке, и к защите – в зависимости от обстоятельств.
– А откуда ты знаешь, что они из Квинса? Рорк не успел ответить, потому-то в этот момент юный белокурый красавец с обнаженным торсом опустился на ковер рядом с девицей, сказал ей что-то, и она в ответ захихикала, обхватив его за шею.
– Пойдем с нами, а? – спросила она с характерным акцентом. – Можем устроить манеж с утра.
Ева даже не сразу поняла, что означает в данном случае это французское слово. А юноша легко высвободился из объятий и повел спотыкающуюся парочку за собой.
– Я же сказал, Квинс! – усмехнулся Рорк. – А парень четко работает. Включат в счет стоимость отдельного кабинета – и все в порядке. Все счастливы.
– А утром что будет? Ведь цены на кабинет кусаются. Ева обвела взглядом зал. Среди посетителей были и совсем юные – наверняка попавшие сюда по поддельным документам, – и почти старики. Но, судя по одежде и украшениям, это был клуб для людей состоятельных.
– Впрочем, кажется, проблем с деньгами здесь ни у кого нет. Я заметила штук пять проституток высшего класса.
– А я – больше десяти.
Рорк обнял ее за талию, и они пошли к перилам. На танцплощадке толпилось множество народа, тела жадно приникали друг к другу, слышались взрывы разнузданного смеха. На эстраде извивались две певички, прикованные серебряными цепями к заднику. Грохотали барабаны. Танцоры сплетались в один клубок в бешеной пляске, и публика не оставалась безучастной. Какой-то мужчина влез на эстраду и стал срывать с певичек их прозрачные туники, под которыми не было ничего, кроме приклеенных к грудям и лобкам позолоченных звезд. Когда он стал мазать их каким-то густым маслом, бедняжки взмолились о пощаде, а толпа отозвалась на это одобрительным гулом.
– Не чересчур ли? – пробормотала Ева. – Симуляция унижения провоцирует на настоящее насилие.
– Пока что все в рамках закона.
Рорк, нахмурившись, смотрел, как мужчина начал хлестать вокалистку плеткой. Когда один из музыкантов принялся за вторую певицу и их голоса слились в безумном дуэте, Ева заскрипела зубами.
– Я полагала, что наше общество изжило подобные уродства. Оказывается, нет. Что им всем надо?
– Они таким вот примитивным образом возбуждаются. – Рорк ласково погладил ее по спине. Он понимал: Ева слишком хорошо знает, что такое настоящее насилие, в котором нет ничего обаятельного. – Можно на это не смотреть.
36 
