47 
– Что—то вроде того, – пробормотала сконфуженная Мэррин.
– Ладно, дорогая, утро вечера мудренее, – сказал Амос, поднимаясь. – Ложись—ка ты спать, да отдохни хорошенько, а завтра поглядим, что можно сделать.
Спать—то Мэррин легла, но выспаться ей почти не удалось. Тяжелые мысли вконец извели ее. То она думала о том, насколько усугубил ее положение отец, выпросив деньги у Джерада, то вспоминала, что Джерад выведал у отца, куда она поехала, и просил не говорить ей об этом…
Проснулась она рано и, выйдя в гостиную, с удивлением обнаружила там Амоса Ярдли, облаченного не в обычный потертый комбинезон, а в приличный костюм и отутюженную белую рубашку.
– Не буду спрашивать, как ты спала. Ответ вижу на твоем лице, – с добродушной улыбкой проговорил дядя Амос. – Вон какие круги под глазами. Да и у меня ночка выдалась не из легких, – признался он.
– Все ломал голову над своим изобретением?
– Ломал, да не над изобретением. Проблемка, знаешь ли… Но сейчас все стало на свои места. Итак, юная леди, уважь старика, возьми сегодня отгул на работе.
Мэррин непонимающе уставилась на него.
– Это еще зачем? А, ты считаешь, что я слишком плохо выгляжу, чтобы показываться на людях? – Она улыбнулась. – Не волнуйся, со мной все в по…
– Спрашиваешь, зачем? Отвечаю. Мне нужно отлучиться по неотложным делам, а ты, моя дорогая, сделай милость, съезди по адресу, который когда—то был твоим, собери свои вещички и привези их сюда.
Видя, как Мэррин в ужасе качает головой, он твердо добавил:
– А на обед я хочу жаркое, приготовленное по рецепту твоей мамы. Помнишь его? Так чего стоишь? Отомри, дорогая, иначе тебе просто не успеть управиться с моими поручениями.
Мэррин с обожанием смотрела на этого человека, всю жизнь заменявшего ей отца.
– Я согласна, – улыбнулась она.
– Моя девочка, – одобрительно кивнул Амос.
Мэррин была рада, что все утро ей пришлось суетиться: это отвлекало от горьких мыслей о Джераде. Воспользовавшись отсутствием дяди, она сделала в доме генеральную уборку, стараясь не трогать его бумаги и чертежи. Она ничего в них не понимала, но дядя ими дорожил.
В четверть десятого Мэррин выкроила минутку и позвонила в свой офис. Объяснила, что она жива и здорова, но ей нужно денек отдохнуть, и договорилась с боссом об отгуле. Потом снова принялась скрести полы и мыть окна.
Вскоре дом сверкал чистотой, и Мэррин отправилась домой за вещами. Ни отец, ни брат не возражали против ее переезда. Похоже, их этот факт нисколько не тронул. И лишь Кэрол сказала, что будет по ней скучать.
– Ты вправе поступать, как тебе вздумается, – вздохнула она. – Если честно, я вообще не понимаю, как ты терпела нас все это время. Но меня угнетает чувство вины. Получается, что мы выжили тебя из собственного дома.
– В принципе он никогда не был моим, – пожала плечами Мэррин, думая о том, что, поскольку дом, в сущности, принадлежит ее отцу, все они имеют на него равные права.
Но, как выяснилось позже, она глубоко заблуждалась.
Когда Мэррин подъехала к коттеджу дяди Амоса, его машина уже стояла у ворот.
Амос успел переодеться в свой любимый комбинезон. Увидев племянницу, он сказал:
– Присаживайся, Мэррин, мне нужно кое—что тебе сказать.
Свои откровения он начал с того, что дом, который она только что покинула, на самом деле принадлежит ему, Амосу Ярдли, а вовсе не ее отцу.
От изумления Мэррин застыла в стареньком кресле.
– Т—тебе? А я думала, что владелец – мой отец.
– Это он так решил. Получив твое письмо и узнав, что теперь вы живете все вместе, он тут же бросил все и примчался сюда. Ход его мыслей был примерно таков: я переписал дом на твою маму, а она скоропостижно скончалась, и поскольку они не были официально разведены, то ее недвижимость автоматически переходит к нему. Недавно он явился ко мне, и я ему все доходчиво разъяснил.
– Значит, дом принадлежит тебе, – медленно повторила девушка.
Новость не укладывалась в голове, ведь дядюшка практически влачил нищенское существование.
– Он был изначально предназначен для твоей матери, – проговорил Амос. – Я купил его для нее, когда понял, что Льюис Шеперд не в состоянии ее содержать, да и не прилагает к этому особых усилий. Видя, как он относится к жене – извини, дорогая, я долго молчал, потому что он твой отец, но Льюис никогда не был хорошим мужем твоей маме, – я предпринял кое—какие шаги, чтобы он не смог распорядиться собственностью жены поверх ее головы.
47 
