103 
А слева по борту маячит земля. Большая. Пытаюсь сообразить, что это может быть… До Сицилии мы не дошли. Значит, итальянский «сапог», которого не видно, от нас должен быть справа. А слева что? Может, Корсика?[19]
Держу рулевое весло почти час. Нелегкая работенка. Хорошо, что Ольбард рядом командует. Сам бы я нарулил – вдесятером за сутки не вычерпали бы! И так несколько раз качнуло по-взрослому. Аж имущество по палубе покатилось.
Но Синеус в целом доволен. Хвалит. И за кормило берется Роад. Этот – поопытнее. Но тоже – под присмотром. Это не плавание, а прям-таки серфинг. Зато скорость – изумительная. Не удивлюсь, если мы за сутки пару сотен миль прошли.
Шторм нас всё-таки догнал. Не то, чтобы очень злой, но парус спустить пришлось. Шли под голой мачтой. И на веслах – для лучшей управляемости. Но после двух суток безделья это было даже приятно. Главное, я больше не боялся, что мы утонем. Уверился в надежности нашего кораблика. И понял, почему мои друзья относятся к нему, будто к живому существу. Он и есть – живой. Огромный морской конь… Или дракон. Верный и могучий. За то и люби́м.
А морские боги любят нас! Шторм стих не просто вовремя – в самый раз. Как раз когда справа по курсу показалась сизая полоска. Земля. Италия. Мы дошли!
Вот только – куда? Этого не могли сказать даже наши «проводники». Ничего, подойдем поближе – разберемся.
Глава тридцать вторая, в которой Рагнар Лотброк решит, что его мечта осуществилась, а хускарл Ульф Черноголовый не станет разубеждать конунга
Неплохо нас закинуло. Аккурат в генуэзский залив. Это, впрочем, я потом узнал. А сначала – просто берег. Италийский. И милая такая бухта. А в бухте, на берегу – город. Кра-асивый. Белый. С башнями. И стены серьезные. Впечатляют.
– Уж не Рим ли это? – предположили нурманы.
И вся наша изрядно потрепанная, но всё еще победоносная флотилия вошла в уютную итальянскую бухту.
И – о, чудо! – мы услышали пение. Красивое, мощное и явно религиозного направления.
– Что они поют? – спросил я отца Бернара.
– «Младенец ныне родился, Иерусалим, возрадуйся!» – со слезами на глазах проговорил монах. – Ныне у нас – великий Праздник! Рождество Господне!
«Надо же, – подумал я. – Конец декабря. Хорошо мы, однако, поплавали!»
На флагмане не было своего монаха, и Рагнара насчет Рождества Христова никто не просветил. Так что выводы из увиденного и услышанного он сделал сам. Согласно собственным чаяниям.
– Это Рим! – восторженно воскликнул Рагнар. – Я пришел, куда хотел! Боги привели меня сюда!
Дружный рев викингов был ему ответом. Свершилась великая мечта Рагнара Лотброка.
Радость норманов была особенно острой, потому что если перед ними – Рим, то значит они пришли к конечной цели вояжа. Вот теперь все они действительно разбогатеют. Купаться будут исключительно в золотых корытах. Гадить – в худшем случае серебром.
«Возьмем этот йотунов Рим – и домой! – наверняка подумало немало северных героев. – И загуляем!»
О том, что наш полководец решил, будто мы прибыли к вратам Рима, я узнал значительно позже, от Хрёрека, приглашенного Лотброком на совет вождей.
Я не силен в географии. А за время нашего многомесячного путешествия совершенно потерял ориентацию. Но одно я знал твердо: настоящий Рим стоит на реке Тибр. И прямого выхода к морю у него нет.
Однако я понимал причину ошибки Рагнара: стены и башни города, господствовавшего над заливом, производили серьезнейшее впечатление. Вдобавок в городе, по случаю праздника, свершалось круглосуточное богослужение. Так что всё складывалось: великий город, где непрерывно славят Христа, не мог быть ничем иным, кроме вожделенного Рима.
Я решил помалкивать. И отца Бернара попросил о том же. Если, конечно, он не хочет, чтобы Рагнар и впрямь ограбил Ватикан.
Монах не хотел. И от комментариев воздержался.
Вопрос: почему не стали разочаровывать Рагнара проводники-византийцы, которые наверняка знали, что перед нами отнюдь не бывшая столица Великой Римской империи?
О! У них, как выяснилось, тоже были основания держать язык за зубами. От радости, что его вывели прямо к цели, Рагнар расщедрился и подарил византийцам жизни, свободу, их собственные корабли и даже немного личного серебра. Еще бы они спорили!
«Ну и ладно, – подумал я. – Пусть будет Рим».
103 
