23 
«В конце концов, может быть, у него какое-то тайное горе», – подумала Камилла и удвоила усилия, чтобы заставить Хьюго разговориться.
Она решила, что лучше не упоминать о Мелденштейне, а вместо этого поговорить о лошадях, и вскоре обнаружила, что эта тема одинакова близка как ей, так и капитану Чеверли. Она рассказала ему о деревенских ярмарках, на которые стекались торговцы лошадьми со всей страны, о том, как цыгане могут продать старую, больше не нужную им лошадь, которая с помощью различных трав и ухищрений будет выглядеть молодой и резвой.
Слушая ее рассказы и описания, капитан Чеверли, откинув голову, смеялся от всей души. В эти мгновения Камилле казалось, что она снова видит перед собой юного всадника, которого она так живо помнила все эти шесть лет.
– Если дамы закончили трапезу, мы не должны больше задерживаться, – наконец произнес капитан Чеверли, – нам предстоит еще длинный путь до Дувра.
– Сегодня мы будем ночевать на борту яхты? – поинтересовалась баронесса.
– Да, верно, – ответил капитан. – Я уверен, что там будет намного удобнее, чем в любой гостинице. И, кроме того, возможно, нам придется сразу же отплыть или дожидаться прилива. Конечно, это решать капитану яхты, но в любом случае ему будет гораздо удобнее, если мы будем уже на борту.
– Я понимаю, – согласилась баронесса. – Но как я мечтаю о том времени, когда нам уже нужно будет причаливать! Путешествие сюда было просто ужасным! Клянусь, я десятки раз думала, что яхта пойдет ко дну. Когда я наутро рассказала об этом капитану, он уверил меня, что это было всего лишь небольшое волнение.
Обе дамы засмеялись, а Камилла сказала:
– Для меня это, несомненно, будет новым ощущением. Я никогда не бывала на море, поэтому не знаю, подвержена я морской болезни или нет.
Карета подъехала к дверям, и Камилла задумчиво посмотрела на фаэтон капитана Чеверли. Ее интересовало, что сказали бы сопровождавшие ее лица, если бы она попросила капитана Чеверли взять ее в свой фаэтон. Однако, подумав, она решила, что для будущей княгини это был бы слишком легкомысленный поступок и к тому же оставлять баронессу в одиночестве было бы просто невежливо. Поэтому она послушно села в карету и с завистью проводила взглядом фаэтон, который, отъехав от гостиницы вместе с ними, быстро устремился вперед.
Камилла заметила, что капитан с большим мастерством управляет лошадьми. В бобровой шапке, изящно сдвинутой набок, сидя в своем быстроходном экипаже с желтыми колесами, он выглядел настоящим светским львом. Очень скоро его фаэтон умчался вдаль и превратился в едва заметное облачко пыли на горизонте.
От вина, выпитого за завтраком, баронесса почувствовала сонливость и вскоре перестала болтать и уснула в своем углу кареты. Камилла любовалась сельской местностью, по которой они проезжали. Страхи и мрачные предчувствия снова обступили ее, и она начала шепотом молиться, чтобы всё оказалось не так страшно, как она предполагает.
Они сделали еще одну, последнюю остановку, чтобы сменить лошадей. На этот раз, наслаждаясь с баронессой чашечкой шоколада и домашним кексом, они провели очень мало времени в обществе капитана Чеверли. Он быстро осушил стакан вина и исчез на конюшне, где, по всей видимости, разгорелся спор о лошадях, которых им предоставили и которые не совсем удовлетворяли капитана Чеверли.
Вскоре они снова были в пути, и на этот раз Камилла решила немного вздремнуть, воспользовавшись тем, что баронесса, едва они сели в карету, пристроилась в углу и закрыла глаза. Баронесса объяснила, что она пытается заснуть, чтобы непрерывное покачивание экипажа не напоминало ей слишком сильно о качке в море, которую им вскоре предстояло пережить.
Когда они, наконец, прибыли в Дувр, было уже почти семь часов. Карета проехала прямо в порт, и баронесса, торопливо вылезая, спросила:
– Мы приехали? О Боже, моя шляпка ровно сидит? Я забыла предупредить вас, что перед отплытием, несомненно, состоится небольшая церемония и мэр города захочет попрощаться с вами.
– Мэр! – воскликнула Камилла.
– Да, конечно. Мне следовало бы сказать об этом раньше, – проговорила баронесса. – Вы теперь очень важная особа, моя дорогая, и, естественно, ваши соотечественники захотят проводить вас и пожелать вам удачи.
– Боже правый! – заволновалась Камилла. – Жаль, что вы не предупредили меня заранее. А теперь я не знаю, что делать! Нужно ли мне говорить что-нибудь?
23 
