8 
Леди Джерси владела в совершенстве всеми женскими хитростями, с помощью которых можно вызывать у противоположного пола восхищение, соблазнять, приводить в восторг и порабощать. Крошечная, похожая на маленькую птичку с ярким оперением, леди Джерси многие годы удерживала внимание и привязанность принца-регента одной только настойчивостью, с которой она преследовала его.
Для принца-регента было совершенно новым и волнующим ощущением оказаться в роли не соблазнителя, но соблазненного. Когда же, в конце концов, их любовная интрига завершилась, леди Джерси, по-прежнему выглядевшая моложе своей дочери, но гораздо более опытная и бесконечно более хитрая, снова была окружена множеством поклонников, готовых поддаться ее чарам.
И хотя ее место рядом с принцем-регентом заняла леди Хертфорд, леди Джерси оставалась, несомненно, самым могущественным лицом при дворе, и пренебречь ею или обидеть означало навлечь на себя гнев и возмущение высшего света.
Именно поэтому, изменив выражение лица на более приятное, только что приехавший джентльмен с поклоном выступил вперед и поцеловал протянутую ему руку.
– Хьюго Чеверли! – воскликнула леди Джерси. – Я на вас очень сердита. Вы не задумывались, который сейчас час?
– Прошу вас простить меня! – ответил он. – Меня задержали.
– В каком-нибудь игорном притоне, я полагаю, – едко заметила леди Джерси. – Признаться, меня огорчает, что все, что я могу предложить вам, как радушная хозяйка, не может сравниться с возбуждением от потери за карточным столом тех небольших денег, что у вас есть.
– Вы ошибаетесь, ваша светлость, – ответил Хьюго. – Мне стоило немалых усилий добраться сюда из деревни. Если бы моя лошадь не была столь неосмотрительна и не потеряла подкову, я бы приехал гораздо раньше. Я полон раскаяния и прошу вас быть снисходительной ко мне.
Хьюго посмотрел сверху вниз на ее лицо, на котором выражалось сомнение. Возраст не имел власти над леди Джерси, несмотря на то, что она поздно ложилась и поздно вставала, а также находилась в постоянном напряжении, замышляя что-нибудь или ведя интриги, что, без сомнения, сказалось бы на любой женщине, обладающей меньшей жизненной силой. Быстрая смена настроений была одним из тех качеств, которые делали ее неотразимой в глазах поклонников, и теперь, стукнув гостя по руке веером, она сказала:
– Конечно, я прощаю вас, Хьюго! Какая женщина может устоять перед этим ленивым равнодушием, которое, я клянусь, действует необыкновенно возбуждающе на любую представительницу нашего пола.
Она улыбнулась, и Хьюго Чеверли, хотя все это уже ему ужасно наскучило, обнаружил, что улыбается ей в ответ. В леди Джерси было что-то дерзко-непосредственное, что всегда безотказно находило отклик у его чувства юмора. Когда он наклонился и снова поднес для поцелуя ее руку к губам, она проговорила с удивительной нежностью в голосе:
– Теперь, когда вы приехали, идите и заставляйте трепетать сердца маленьких жеманниц, ожидавших вас целый вечер. Вам не составит большого труда добиться их благосклонности.
– Я бы хотел как-нибудь поговорить с вами, – тихо сказал Хьюго. – Не здесь, не в присутствии этой подслушивающей толпы. Я заеду к вам завтра. Когда вы будете одна?
Леди Джерси рассмеялась.
– Разве я бываю когда-нибудь одна? – спросила она. – Ну, приезжайте к чаю, и мы посмотрим, что я смогу сделать.
Взмахом веера она отпустила его, и, когда он удалился, кто-то спросил:
– Кто это? Я не помню, чтобы я встречал его здесь раньше.
– Это капитан Хьюго Чеверли, и он только что приехал в Лондон с материка, из оккупационной армии, – ответила леди Джерси.
– Чеверли! – воскликнул придворный. – Его родовое имя Элвестон.
– Хьюго – кузен теперешнего герцога, – объяснила леди Джерси, – но бедный родственник и без перспектив стать преемником, потому что у Элвестона имеется два сына и большая вероятность рождения еще полудюжины.
– Я никогда не питал любви к герцогу, – воскликнул весь увешанный орденами армейский офицер. – Однажды он поучал меня, как следует выигрывать войну. Я всегда терпеть не мог этих критиков, сидящих в креслах.
– Вам просто повезло, что ваши критики говорили, сидя в кресле, – озорно сказала леди Джерси. – Там, где дело касается женщин, гораздо чаще это происходит в постели.
Последовавший взрыв смеха достиг ушей Хьюго Чеверли, когда он переходил из одной гостиной в другую. Ему казалось, что за пять лет, пока его не было, в Лондоне ничего не изменилось. Те же лица, те же легкомысленные, нарочито медлительные голоса, тот же вычурный блеск. И те же самые скандальные истории вновь передавались из уст в уста.
8 
