Последние отзывы

  47  

– И ты стала бы готовить мне еду и вообще заботиться обо мне?

– Я попыталась бы стать такой хозяйкой, как мадам Аргерос, – ответила Афина.

Орион радостно рассмеялся.

– Моя дорогая! Разве кто-нибудь может сравниться с тобой?! Я говорил тебе, что ты божественно совершенна, но в тебе есть такое совершенство, о котором я даже не подозревал! Именно такой, должно быть, и была богиня Афина!

Он нежно прикоснулся к ее щеке:

– Ты обладаешь божественной красотой, умом и женственностью Афины! Как и она, ты могла бы выращивать оливковые рощи!

Он говорил полушутя, полусерьезно. Афина прижалась к нему.

– Мы будем… с тобой… вместе выращивать оливковые рощи? – прошептала она.

Орион обнял ее и, поцеловав в голову, ответил:

– Я бы многое хотел делать вместе с тобой. Я знаю, что ты, как богиня мудрости, направляла бы, вдохновляла мой народ и помогала ему. Ведь он так в тебе нуждается!

– А ты?

– Я не могу жить без тебя.

– Я люблю тебя, Орион! Я люблю тебя и боюсь, что… это сон, от которого мы должны пробудиться!

– Этот сон останется с нами до конца наших дней! Каждую секунду, которую я провожу с тобой, я все сильнее и сильнее влюбляюсь в тебя!

Он почувствовал, как от его слов по телу Афины пробежала дрожь, и еще крепче обнял ее.

Их обоих золотистым ореолом коснулся последний луч заходящего солнца.

Орион заглянул в сияющие глаза Афины.

– Ты устала, моя бесценная! Но если ты будешь так смотреть на меня, мне будет трудно отпустить тебя…

– Я хочу… хочу твоей любви! – прошептала Афина. – Я хочу убедиться, что я действительно твоя жена… и что мне больше не нужно бояться… потерять тебя!

– Этого никогда не случится! Ведь нас с тобой навеки соединил не только церковный обряд, но и божественная сила любви и Аполлона, и Афины! – Немного помолчав, он добавил: – Я всем сердцем верю, что именно они устроили нашу встречу. Мы давно были созданы и предназначены друг для друга. Сами боги привели нас с тобой в Дельфы.

– Я тоже так думаю. Я в этом уверена, как и ты.

– Неисповедимы пути судьбы, но за ними, как и за всем на свете, стоит какая-то закономерность. Не случайно мы встретились и полюбили друг друга. И это, несомненно, повлияет на всю нашу жизнь и на жизнь всех тех, с кем мы когда-либо были знакомы.

– Ты думаешь, мы… мы с тобой сможем сделать что-то для Греции? – спросила Афина.

– Ничто не происходит в жизни случайно, ничто не делается напрасно. Боги определяют наши судьбы.

– Быть рядом с тобой, – прошептала Афина, – вместе с тобой творить добро, – больше ничего я не стала бы просить у судьбы!

Орион был искренне тронут ее торжественным тоном. Чтобы скрыть блеснувшие в его глазах слезы, он повернулся к морю и далеким горам, окутанным сумеречной дымкой.

– Когда-то моя страна подарила миру великую силу мысли, – тихо сказал он. – В моих родных краях человеческий ум работает стремительно, а сердца возвышенны. Сегодня главная цель греков – возродить ту совершенную красоту и ясность мысли, которую мы когда-то принесли в мир.

Лицо Ориона, казалось, светилось, а голос слегка дрожал.

– Когда-то греки во всем видели божественное начало, которое для них трансформировалось в красоту!

Афине вспомнились Дельфы и Парфенон, и она мысленно согласилась с мужем. Между тем тот продолжал:

– Божественная красота должна снова вернуться на нашу землю. Это тот идеал, моя дорогая, к которому мы должны устремить все наши помыслы!

– Я буду стремиться к этому… если ты мне поможешь! – воскликнула Афина.

– Мы будем вместе способствовать этому! Мы попытаемся отыскать божественный огонь и вернуть его тем, кто в нем так нуждается!

Небо из темно-серого между тем стало угольно-черным, и полная тайны ночь окутала их.

Однако Афине казалось, будто некий таинственный свет не исчез. Он исходил из их сердец и обладал тем торжественным величием, что некогда отличало Древнюю Элладу.

Она прижалась к Ориону, как будто в поисках защиты, немного испуганная величием его ви́дения жизни, тем, чего он ждал от нее.

Он, должно быть, угадал ее мысли и, крепко прижав к себе, нежно коснулся губами ее щеки.

– Такие идеалы таятся в глубине наших душ, и их не следует показывать обычным людям, потому что они не поймут этого, – негромко произнес он. – Но наши любовь и счастье – это совсем другое! – Еще раз прикоснувшись к ней губами, он добавил: – Я верю, что наше счастье доставит радость и другим людям, как радовались ему наши простые друзья в Дельфах!

– Они не знают, кто ты?

– Для них я Орион, человек, которого они любят. И мне хотелось бы, чтобы так оставалось всегда, чтобы было место, куда я мог бы отправиться в любое время и быть там самим собой, свободным от всяких условностей.

– Я люблю тебя такого, просто как человека, – тихо сказала Афина, – но я люблю тебя и как того Ориона… прошлой ночью… когда ты сделал меня своей женой… мне показалось, что далекие звезды… окружают тебя!

– Ты была околдована. Я думаю, что свет Аполлона подарил нам с тобой неземное блаженство. Его удостаиваются лишь любимцы богов!

С этими словами Орион прильнул поцелуем к ее губам.

Сначала это был поцелуй, лишенный страсти, однако в нем было что-то более совершенное, более священное, как лунный свет, падавший на древний храм в Дельфах.

Затем близость любимого, его горячие губы разбудили в Афине тот же огонь, что горел в них обоих прошлой ночью. Она почувствовала, что этот огонь охватил и Ориона.

Они прильнули друг к другу, чувствуя, как пламя любви сплавляет их тела и возбуждает желание.

– Я люблю тебя! Я люблю тебя, Орион! – прошептала Афина.

Его поцелуй сделался более властным, настойчиво страстным и восторженно-радостным. Афина чувствовала, что они возносятся в небесную высь и вот-вот достигнут звезд, которые только начали появляться на черном бархате ночи у них над головами.

Орион взял ее за руку и повел с балкона в спальню.

Далеко в море свет восходящей луны коснулся лениво плещущих волн, плеснув на них серебром. Казалось, будто он нежно ласкает тело легендарной богини любви.

  47