34 
Ночь прошла спокойно, если не считать богатырского храпа одной из девиц и приглушенных коллективных стенаний тех, кто был заперт в хлеву.
С рассветом друзья набили мешки провизией и не мешкая двинулись дальше. Часа через два поруганные квеманки проспятся и выпустят родичей из хлева. Жаль, конечно, что семьи лишились самых трудоспособных мужиков, но те ведь сами напросились.
Впрочем, Геннадий не обольщался. Без драки все равно не обошлось бы. Не тот у Плавта темперамент. С другой стороны – «на войне как на войне». Вольно было квеманам нападать на поселок, убивать и похищать девиц. И самого Черепанова. Конечно, то были другие квеманы, но Геннадий ничуть не сомневался, что эти в аналогичной ситуации повели бы себя не лучше. Для чужаков здесь существовал только один закон: насилие. Поэтому и сами аборигены к насилию сильных относились философски. Не убили – и на том спасибо.
А каша между тем поспела. И мясо козленка, вопреки ожиданиям Геннадия, козлом не пахло.
– Можно кушать, – сняв пробу, сообщил «шеф-повар».
Они сидели под деревом в лесу. По прикидкам Черепанова, где-то на территории Венгрии. То есть там, где, возможно, когда-нибудь будет Венгрия. Летчик-космонавт Черепанов и кентурион Плавт. Поскольку Черепанов не склонен был вдаваться в подробности о своем происхождении (хватит с него «божественных» почестей), беседовали главным образом о том, что волновало римлянина. Например, провалил Гонорий свое посольство или наоборот: высший смысл посольства как раз и состоял в том, чтобы спровоцировать варваров на нападение.
– Если твой легат так умен, как ты утверждаешь, – рассуждал Черепанов, – то должен был видеть, что из тебя неважный посол, – сказал Черепанов. – Ты уж прости, Гонорий, но дипломатия – она изворотливости требует.
– Я хитер! – возразил Гонорий. – Ты меня еще в настоящем деле не видел!
Он, похоже, обиделся.
– Да я не о военных хитростях, – уточнил Геннадий. – Я о политике. – Он задумался, подыскивая подходящее слово. Мерде… Шит… Экскремент… Ага! – Говнистости в тебе не хватает для хорошего посла, – сказал подполковник.
– Не согласен, – возразил Плавт. – Дело посла – договариваться. Торговаться. Это как оливки покупать.
– Вот потому-то ты и неважный посол, – сказал Черепанов. – Дипломатия – это не торговля на рынке. Это нечто вроде фьючерсных [25] договоров, составленных с учетом инсайдерской [26] информации.
– Не понимаю, – буркнул Плавт. – Твоя латынь, Череп, хуже, чем у сирийского грека.
Обиделся Гонорий. Но, к сожалению, насчет языка он был прав. Латынь Черепанова была все еще далека от совершенства. Хотя бы потому, что целая охапка слов в первоисточнике имела совершенно другое значение. Но Геннадий очень старался, поскольку понимал, что язык ему понадобится, а хорошее знание языка плюс нужное произношение очень часто служат пропуском в высшее общество. Черепанов же был твердо намерен попасть именно в высшее общество. Пусть это намерение выглядело смешно, когда его выказывал человек в звериных шкурах, гревшийся посреди дикого леса у примитивного костра. Но Геннадий Черепанов всегда добивался своего. По максимуму. Например, если уж быть летчиком, то не пилотом гражданской авиации или там сельскохозяйственной, а до предела и за предел. В стратосферу и выше. И судя по тому, что рассказывал о своем Риме Плавт, это было реально. Если какой-то там варвар Максимин из безграмотных пастухов смог выбиться в генералы, то подполковнику Черепанову это тоже должно быть по силам. Но кое-что, конечно, придется подработать. Язык, например. Или технику владения оружием.
– Слушай, Гонорий, кто тебя научил так ловко с мечом управляться? – полюбопытствовал Черепанов. – Никогда раньше такого мастера не видел.
– Это точно! – Кентурион моментально перестал обижаться. – Римский легионер – это тебе не бычий хрен в соусе! Настоящий легионер умеет все! А ты бы видел, к примеру, как наша фаланга держит удар парфянской конницы!
– Надеюсь, еще увижу, – перебил Черепанов. – Но я хотел бы тебя попросить потренировать меня. С вашим оружием.
– Можно, – кивнул Плавт. – Но учти: только варвары бьются каждый на свой собственный лад. Настоящая сила армии – строй. Это если пехота. Да и конница тоже. А индивидуально мечом махать – это, друг мой, не воинское дело, а потешное. Гладиаторство.
34 
