Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
110 
– И я. Оставайся! – Эти слова сорвались с губ Эсме помимо ее воли, и она поспешила добавить: – Нам действительно надо поговорить.
– Если я останусь, – усмехнулся он, – то, боюсь, нам будет уже не до разговоров… – Йен, казалось, больше не сомневался, что его талант соблазнителя должен подействовать безотказно, и эта его самоуверенность мгновенно отрезвила Эсме.
– Ты, кажется, собирался идти в консульство! – напомнила она.
– Что ж, – Йен вздохнул, – придется! Ты ведь будешь меня ждать, да? Я скоро вернусь, и тогда мы наконец поговорим, если ты этого так хочешь!
– Хорошо, я буду ждать, – проговорила Эсме, опуская глаза. – Обещай только… хотя бы во время разговора… не трогать меня!
– Ладно, обещаю. Я буду сидеть на достаточном расстоянии от тебя, так что ты можешь не опасаться. Но если ты снова попросишь отпустить тебя – а именно об этом, как я подозреваю, нам предстоит разговаривать, – то знай – от своего решения я не отступлюсь!
– Что ж, я все равно буду ждать тебя…
– А я постараюсь вернуться, как только смогу!
Эсме усмехнулась про себя – на этот раз слова лорда Уинтропа прозвучали так обыденно и деловито, словно он уже давно был ее мужем.
После того как Йен наконец ушел, Эсме решила осмотреть дом получше. Как выяснилось, в нем было целых четыре огромных спальни. Одну из них, очевидно, уже облюбовал себе Йен, ибо в ней стоял его чемодан. Эсме решила осмотреть остальные три, чтобы выбрать для себя самую подходящую. Все спальни, впрочем, оказались обставленными на один манер – огромные кровати из красного дерева с пышными парчовыми балдахинами, изящные тумбочки и зеркала во всю стену.
Эсме не стала ломать голову над тем, какую из спален выбрать, ибо для нее, в сущности, был важен лишь один критерий – чтобы эта спальня находилась как можно дальше от спальни Йена. Впрочем, самая дальняя спальня одновременно оказалась и самой симпатичной – сочетание белых и темно-красных тонов сразу пришлось ей по вкусу.
Внезапно взгляд Эсме задержался на ее отражении в одном из зеркал: в сиамском наряде она и впрямь казалась весьма соблазнительной. Тонкий шелк шаровар весьма откровенно обрисовывал изящные формы бедер; узкая полоска ткани едва прикрывала грудь – богатому мужскому воображению вряд ли понадобились бы много усилий, чтобы дорисовать то, что было скрыто…
Эсме попыталась повязать шарф так, чтобы он смотрелся более скромно, но у нее ничего не вышло.
«Черт побери! – возмутилась она. – Как я смогу противостоять настойчивости Йена, когда из всех моих немногочисленных одежек он выдал мне едва ли не самую сексуальную? Нет, надо бежать отсюда, и бежать немедленно!»
Неожиданно в дверях послышался негромкий кашель. Обернувшись, Эсме увидела Прасерта. Сиамец протягивал ей расческу.
– Господин не велел возвращать вам что-нибудь из ваших вещей, госпожа, – произнес он, – но, думаю, он не станет возражать, если я отдам вам это. Расческа может вам понадобиться.
Прасерт! У Эсме вдруг мелькнула неожиданная мысль – не согласится ли смышленый подросток помочь ей, тем более что он, кажется, сам этого хочет… Если Йен не слушает никаких доводов, то у сиамца, надо полагать, все-таки имеется здравый смысл.
– Спасибо, – проговорила она, подбодрив парнишку дружеской улыбкой. – Ты очень заботлив!
Прасерт густо покраснел – видимо, он не привык к таким комплиментам.
– Не желаете ли поужинать, госпожа? – смущенно пробормотал он.
– Пожалуй, не откажусь, – кивнула она.
– Тогда извольте немного подождать, я мигом!
Когда Прасерт ушел, Эсме принялась расчесывать все еще мокрые волосы, и через несколько минут они уже отливали великолепным блеском. Посмотрев в зеркало, она с, удовлетворением отметила, что ресницы ее действительно уже успели отрасти.
Эсме еще раз глянула в зеркало. Интересно, что бы сказала тетя Мириам, увидев ее сейчас? Наверняка не одобрила бы! А ведь это по милости Йена начались все ее злоключения!
И Эсме отправилась вниз искать Прасерта. Она рассеянно бродила по комнатам, пытаясь отыскать кухню, пока наконец сквозь открытую дверь черного хода не увидела сиамца – тот о чем-то оживленно разговаривал с мальчиком лет семи, а затем сунул ему несколько монет, и тот побежал прочь. Должно быть, Прасерт послал его за продуктами для ужина. Это показалось Эсме странным – она думала, что в доме наверняка есть запасы и идти за ними в лавку нет нужды.
110 
