44 
– Да, тетя, я чувствую себя прекрасно, благодарю вас, – отвечала Грейс, сделав реверанс.
Но ее бледное лицо свидетельствовало о том, что она просто не желает огорчать тетушку.
– Не выпить ли нам чаю? – спросила Матильда и, не дожидаясь ответа внучатой племянницы, отдала соответствующие распоряжения лакею.
Грейс внутренне приготовилась отвечать на все вопросы родственницы.
Дамы уселись напротив друг друга на кушетки и, щурясь от огня в камине, стали неторопливо беседовать.
– Я регулярно читаю газету «Пост», – пожевав губами, промолвила Матильда, – и замечаю, что в ней все реже и реже упоминают о побеге твоего отца, деточка. Кажется, наш план удался.
– Что ж, нам остается только порадоваться этому и надеяться, что все завершится благополучно, – сказала Грейс, предпочитая не напоминать своей собеседнице, что их совместный план вовсе не предусматривал ее неожиданного похищения с корабля «Леди Анна» и прочих неприятностях. Она выдержала паузу и задала тетушке давно мучивший ее вопрос: – Но ведь вы, я полагаю, не считаете лорда Форсайта предателем?
– Разумеется, нет, деточка! Хармон просто не способен на такую гнусность. Он прекрасной души человек! Вот, помнится, в детстве…
Рассказ Матильды о детских и юношеских годах отца Грейс затянулся на добрые полчаса. Тетушка в подробностях описала все выпавшие на его долю в ту пору невзгоды, охарактеризовала его как доброго, застенчивого и богобоязненного мальчика, рано лишившегося родителей и вынужденного жить в чужом доме. В девятнадцать лет он поступил на военную службу и с честью исполнил свой воинский долг. Определенно такой человек не мог в одночасье стать предателем.
Наконец Грейс осмелилась прервать Матильду и заговорила об Итане:
– А вот капитан Шарп уверен, что отец повинен в государственной измене, – чужим голосом произнесла она. – Итан утверждает, что Хармон Джеффрис предал его французам и погубил его корабль вместе со всем экипажем.
Грейс поведала Матильде историю пленения капитана «Морской ведьмы» и его дальнейших злоключений в тюрьме, о шрамах на теле и рубцах на сердце, оставшихся Итану на память о той кошмарной истории. Видимо, Грейс говорила обо всем этом с таким искренним чувством, что тетушка насторожилась, заподозрив неладное.
– Сдается мне, что этот морской разбойник тебе небезразличен, деточка, – прищурившись, промолвила она. – Когда ты рассказываешь о нем, у тебя загораются глаза.
– Капитан Шарп не такой, как другие мужчины! – с жаром воскликнула Грейс. – Временами он был добр ко мне, однако порой становился вспыльчивым, грубым и даже безжалостным. Его можно понять… Честно говоря, тетушка, я в него влюблена. И хотя я знаю, что нам с ним не суждено снова встретиться, я никогда его не забуду.
– Ах, моя наивная овечка! – воскликнула Матильда и, обняв Грейс, расплакалась от умиления.
У Грейс тоже перехватило горло и навернулись слезы на глаза. Не совладав с эмоциями, она разрыдалась.
– Все как-нибудь образуется, деточка, – приговаривала Матильда, поглаживая внучатую племянницу по спине ладонью. – Со временем ты его забудешь. А теперь постарайся не убиваться попусту. Зачем тебе лишние морщины?
– Я постараюсь, тетушка, – прошептала Грейс, прекрасно зная, что если даже это и случится, то не скоро.
Итан обследовал побережье Франции и Испании вплоть до порта Кадис, однако так и не добыл никаких точных сведений о враждебных намерениях французов в отношении Британии. Военный флот противника действительно подозрительно быстро крепчал и рос, но оставалось пока не ясно, двинется ли вся эта армада к берегам туманного Альбиона. До сих пор англичанам удавалось сдерживать отдельные внезапные атаки вражеских судов.
Возвратившись в Лондон Итан приступил к исполнению своих новых обязанностей в качестве маркиза Бедфорда и обосновался в городском особняке. Новая жизнь ему понравилась, однако он не мог избавиться от воспоминаний о прошлом.
Итан ежедневно просматривал целый ворох газет, ища в них упоминания о Хармоне Джеффрисе, которые могли бы вывести его на след изменника. В розыске государственного преступника ему тайно помогал опытный сыщик Джонас Макфи, поклявшийся найти Хармона и отправить его на виселицу.
Всякий раз, когда Итан думал о Форсайте, ему вспоминалась и Грейс. И тогда его грудь сковывало болью. Он не мог простить ей пособничества побегу предателя, хотя и понимал, что она иначе поступить не могла. Сам рано потеряв отца и мать, он до сих пор тосковал по ним. И горечь утраты родителей не могли подсластить даже любовь и забота, которыми он был окружен в доме графа и графини Брант, где его воспитывали вместе с другими детьми – его старшим братом Чарлзом, сестрой Сарой и двоюродным братом Кордом Итаном, нынешним графом Брантом.
44 
