Особенно,... 
69 
Карина видела, как дрожат руки. Она перевела дыхание и усилием воли сосредоточилась на одном — она не должна промахнуться.
«Роберт Вейд говорил, — подумала она, — что граф стрелял из этого пистолета и будто он бьет без промаха…»
Карина решила целиться лорду Ваймену в сердце. Она убьет его, думала она, потому что этот негодяй заслуживает смерти. «Одна пуля… только одна пуля!»
Лорд Ваймен повернулся, держа в каждой руке по бокалу.
— А сейчас, моя прелесть, — сказал он, — мы выпьем за счастье, которое…
Он увидел в руке Карины пистолет, и глаза его округлились от страха. Он не успел сказать ни единого слова, как раздался выстрел. Звук его эхом пронесся по комнате. На какое-то мгновение она подумала, что промахнулась.
Лорд Ваймен все еще смотрел на нее, держа в каждой руке по бокалу, потом медленно, так медленно, что Карине показалось, будто он никогда не упадет, грохнулся на пол.
Он упал на спину, шампанское разлилось, бокалы разбились.
Широко раскрытыми глазами Карина смотрела на него, все еще держа в вытянутой руке пистолет. На белой рубашке лорда Ваймена расплылось красное пятно. С каждой минутой оно увеличивалось.
— Он мертв! Мертв! — повторяла Карина.
Не спеша положила пистолет обратно в ридикюль, обошла вокруг стола, взяла со стула накидку.
И только накинув ее на плечи, вспомнила, что дверь заперта на ключ. Сначала она подумала, что на звук пистолетного выстрела прибегут слуги, но потом вспомнила, что комната звуконепроницаемая и, кроме того, находится далеко от основных комнат.
Но чтобы выбраться из этой западни, нужно было не только пройти мимо комнат для прислуги, но сначала вытащить из кармана лорда Ваймена ключ. Внезапно она поняла, что не сможет этого сделать.
Красное пятно становилось все больше и больше. Было что-то ужасное в том, как лорд Ваймен лежал на полу. Колени согнуты, в вытянутых руках ножки от разбитых бокалов.
— Не могу до него дотронуться! Не могу! — шептала Карина. Зубы стучали от страха.
Она вспомнила про окно. Подбежала к нему и отдернула тяжелую алую штору. Окно открылось довольно легко. Оно находилось невысоко над землей. Карина перелезла через подоконник и очутилась в саду.
В дальнем конце сада был узкий проход, и она поняла, что там конюшня. Почти во всех лондонских усадьбах были такие проходы. Они вели от дома на конюшню и на извозчичий двор.
Проход был узкий и темный. Боясь споткнуться, Карина не бежала, но шла очень быстро.
Наконец, как и ожидала, она услышала ржание лошадей. Конюх, насвистывая, должно быть, чистит лошадь. Слышались смех и шутки других конюхов.
Карина на цыпочках дошла до конца прохода и заметила тусклый свет. Заглянув за угол, увидела, что конюхи занимаются лошадьми, а конюшня освещается только одним фонарем.
Карина тихонько пробежала по песчаному двору — она была в бальных атласных туфельках — и открыла дверь, ведущую на извозчичий двор. Ее никто не заметил. Карина побежала по булыжной мостовой к Грин-стрит.
Она оказалась у основной дороги и стремглав понеслась к Парк-лейну. Накидка развевалась за спиной, как парус.
Добежав до Дроксфорд-хауза, Карина решила отдышаться и привести себя в порядок.
«Никто никогда не узнает, — успокаивала она себя. — Все кончено. Они его найдут, но, конечно, им и в голову не придет, что это я его убила. А если и догадаются, что его убила гостья, так слуги не знают моего имени».
Карина почувствовала, что успокаивается. Волосы были растрепаны, и она натянула на голову капюшон.
«Если я буду вести себя спокойно и осмотрительно, никто ничего не узнает», — продолжала успокаивать себя Карина. Запахнув плотнее накидку, случайно коснулась рукой груди. И похолодела… Еще раз провела рукой у горла. «Так и есть! Изумрудная брошь с монограммой из дроксфордской коллекции — ее так легко опознать! — должно быть, упала на пол, когда я отбивалась от этого гадкого лорда Ваймена…»
Она подумала, что нужно вернуться, но содрогнулась при мысли о том, что ей предстоит пережить все снова. Подойдя к дверям, протянула руку к серебряному молоточку.
На ее стук лакей распахнул дверь и застыл в изумлении.
— Ваше Сиятельство! — воскликнул он и посмотрел на мостовую. Он не увидел кареты.
— Где Ньюмен? — спросила Карина и не узнала своего голоса.
Появился и Ньюмен.
— Простите, миледи, — сказал он. — Мы не слышали, как подъехала карета, и не встретили Ваше Сиятельство.
69 
