Особенно,... 
46 
— Вы запомнили, что я люблю лимонад! — воскликнула Аспазия.
— Конечно, — отвечал маркиз. — Я стараюсь запомнить вое, что вы любите или не любите.
— Мне нравится здесь, — сказала Аспазия. — Здесь так красиво и так просто. И не.., страшно.
Маркиз собирался сказать что-то об ее страхах, но передумал, и вскоре они уже ехали дальше по полям и через леса.
Аспазия наслаждалась удивительной прогулкой наедине с маркизом, а также возможностью ехать верхом на лошади, несравнимой с теми, на которых ей когда-либо приходилось ездить.
— Я хотел видеть вас на лошади, — неожиданно сказал маркиз. — У меня было предчувствие, что вы окажетесь очень хорошей наездницей.
— Раньше я ездила лишь на лошадях, которых мы с Джерри покупали на ярмарке или у фермеров и объезжали сами.
— Этого вам больше не придется делать.
Маркиз хотел обрадовать Аспазию, но она подумала, что он имеет в виду их с Джерри пребывание в Гримстоуне, где они смогут ездить на лошадях из его конюшни.
Но она знала, что даже возможность ездить на самых прекрасных лошадях мира не скрасила бы разлуки с маркизом и не заменила бы радости ехать рядом с ним, как теперь.
Она украдкой смотрела на него из-под ресниц, думая, что ни один мужчина не выглядит столь великолепно и не ездит верхом лучше него.
Она всегда считала Джерри хорошим наездником, но маркиз будто был частью своей лошади и управлял ею с мастерством, по мнению Аспазии, совершенно исключительным.
" Они немного разговаривали после завтрака, продвигаясь через сельскую округу еще полтора часа. Потом маркиз указал вперед своим хлыстом и сказав:
— А вот и Тэм!
Особняк, стоявший на возвышенном месте, с лесом позади него и большим озером впереди, показался Аспазии волшебным дворцом.
Если Гримстоун был внушительным, то Тэм был прекрасным, а его форты и башенки, вырисовывающиеся на фоне неба, вызвали у девушки ощущение нереальности, как будто все это было частью ее сна.
Когда они ехали по подъездной аллее, она почувствовала себя во власти острого приступа отчаяния, зная, что через несколько минут уже не будет больше наедине с маркизом.
Вокруг будут слуги, а через час прибудет дядя Теофил.
Поддавшись охватившему ее порыву, она произнесла:
— Благодарю вас за эту прогулку. Я всегда буду помнить о ней.
— Вы говорите так, как будто их больше не будет, заметил маркиз.
— Я надеюсь, что.., будут, — сказала Аспазия тихим голосом, — но я знаю, что вы — очень занятой человек.., и я не хочу обременять вас.
— Вы ни разу не обременяли меня с тех пор, как я впервые встретился с вами, — сказал маркиз. — Вы были чем угодно: сюрпризом, проблемой, глубокой тревогой, но никогда — помехой или бременем, Аспазия!
Она чувствовала себя так, как будто он прочел ее мысли.
— Это — то, что я.., хотела услышать от вас, потому что это — то.., чего я.., очень боюсь.
Они подъезжали все ближе к фасаду дома, и она добавила:
— Пожалуйста.., вы должны сказать мне, когда вы.., захотите, чтобы я.., уехала. Я не желаю злоупотреблять вашим… радушием, как некоторые гости, которые.., никогда не знают, когда.., пора уходить.
Маркиз рассмеялся.
— Кто рассказал вам, что такое бывает?
— Я часто думаю об этом, когда люди приходят к дяде Теофилу, — ответила Аспазия. — Они сидят и сидят! И кажется, не существует способа избавиться от них. — Она улыбнулась. — Я уверена, вы смогли бы выдворить их, и они не Догадались бы даже, что вы мечтали об их уходе!
— Я обещаю, что дам вам знать, если вы окажетесь нежелательной.
— Благодарю.., вас, — ответила Аспазия, в глубине сердца надеясь, что это случится очень, очень нескоро.
Они вошли в дом, и она сразу почувствовала его атмосферу, не такую, как в других домах, в которых она бывала ранее.
Она не могла объяснить это даже самой себе, но она как будто ощущала счастье, излучаемое со всех сторон, а также чувство безопасности, словно окружающие ее стены были подобны рукам, дружески раскрывающим свои объятия перед нею.
Она еще прежде хотела видеть картины маркиза, и вот они были здесь, великолепные, приводящие в восторг!
Едва войдя в комнату, она не удержалась от радостных возгласов от того, что увидела на стенах.
Маркиз глядел на нее с улыбкой и спустя немного времени сказал:
— Я хочу поговорить с вами, Аспазия, до приезда вашего ДЯДИ.
Она с тревогой взглянула на него.
Когда они ехали сюда, было жарко, теперь она сняла шляпу и положила ее на стул.
46 
