Последние отзывы

  87  

Анабелла оттолкнула его и встала с кресла. Он не имеет никакого права осуждать ее, даже не попытавшись понять, что ею движет? Она устала притворяться, устала постоянно играть разные роли. Особенно перед Колином.

Анабелла расхаживала по комнате, стараясь не встречаться с ним взглядом. Слова словно сами слетали с ее губ, облегчая изболевшуюся душу:

– По-твоему, вероломство хотеть наказать того, кто обрек мою мать и меня на страшные мучения? Вероломство жаждать возмездия за то, что этот человек бросил нас, будто мусор, и ни разу не вспомнил о нашем существовании? Ты считаешь это вероломством?

Колин хранил молчание.

– Ты хотел знать мою цель? – взволнованно продолжала Анабелла. – Превосходно, слушай. Я приехала в Лондон, чтобы отомстить отцу. Я мечтала опозорить его перед всем миром, чтобы он и носа не смел высунуть из дома, – она резко остановилась и повернулась к Колину лицом, в ее голосе слышалась боль. – «Пусть тоже пострадает», – рассуждала я. Мне хотелось, чтобы он видел меня в ночных кошмарах. Вот моя цель, вот в чем мое вероломство.

Выражение лица Колина стало постепенно смягчаться. Он удивленно спросил:

– Ты намереваешься опозорить собственного отца?

– Да! Да!

– Но я не понимаю…

– Ты и не можешь меня понять. Твой отец тебя пусть и не сразу, но нашел и признал свое отцовство, оформив все по закону. Мой даже не задумался над этим. Он вообще не интересовался, есть ли у него ребенок.

– Возможно, твоя мать ничего ему не сообщила.

– Да разве в этом дело? До встречи с ним она была девственницей, а его похоть разрушила всю ее жизнь. Ты заявил, что с убийством тебе все понятно. Но ты не видел, как она, всегда кроткая, словно голубка, исступленно протыкала моему отчиму грудь ножом…

Оживив в памяти тот ужасный день, Анабелла громко разрыдалась. Колин подошел и нежно обнял ее, но она этого даже не почувствовала. Невидящими глазами бедняжка смотрела на камин и шептала:

– Было столько крови… мама испачкалась… меня тоже забрызгало… она кричала как безумная. Я пыталась остановить ее, но у нее появилась нечеловеческая сила… она била… била…

Колин погладил ее по голове:

– Пожалуйста, успокойся.

Анабелла продолжала рыдать.

– Сквайр был мертв задолго до того, как она остановилась. Судья сказал, что не сталкивался с такой жестокостью. Он не интересовался причинами и без проволочек приговорил маму к повешению.

Колин начал вытирать ей слезы, и до Анабеллы наконец дошло, что она плачет.

– Я пришла на площадь и видела, как ее повесили.

Колин смертельно побледнел.

– Зачем ты туда пришла?

– Я хотела спасти ее… перерезать веревку и отвезти маму к врачу. Но мне не позволили к ней приблизиться. Чэрити увела меня… когда все началось, но я слышала, что она умерла не сразу.

– Ты пыталась сделать все, что только можно. Разве что не молила Господа о чуде?

– Молила. Только Он меня не услышал.

От острой жалости у Колина перехватило дыхание. Он сел в кресло перед камином и усадил Анабеллу к себе на колени. Колин не стал ее успокаивать, а просто баюкал, как маленького ребенка. Анабелла прижалась щекой к намокшему от ее слез жилету и тихо всхлипывала. Понемногу она успокоилась и согласилась смочить пересохший рот глотком вина, предложенного ей Колином.

– Теперь ты понимаешь, почему я хочу, чтобы он искупил страдания мамы. Он лишил ее невинности и бросил…

Колин вздохнул и поцеловал волосы Анабеллы.

– Я понял, почему ты хочешь наказать его, но не понимаю, каким образом ты намерена это сделать.

Она поставила кубок на пол и снова прижалась щекой к его груди.

– Я решила приобрести скандальную репутацию, потом объявить во всеуслышание, что я его дочь, и таким образом опозорить этого негодяя. Ведь иметь дочь-актрису – это позор для знатного человека!

– Да, большинство дворян ставит актрис чуть выше проституток, – согласился Колин. – Но сначала тебе надо было разыскать отца.

– Я взяла его фамилию и… – Анабелла всхлипнула и задумалась, не рассказать ли ему о стихотворении.

Ведь Колин состоял на королевской службе и, вероятно, разбирался в подобных вещах. Более того, он назвал ей имя отца, а будь они в сговоре, он бы никогда этого не сделал.

Она решительно тряхнула головой и заявила:

– Еще я присвоила его прозвище. Я тебе не рассказывала, но отец оставил маме стихотворение, подписанное «Серебряный Лебедь». Я заказала брошь, и мы с Чэрити постарались, чтобы прозвище прижилось среди публики. Этим я надеялась привлечь внимание отца.

  87