Особенно,... 
116 
Зрители разразились восторженными воплями.
– На ублюдков не обращай внимания,– посоветовал Вакуш.– Пусть себе орут, а ты делай свое дело. Ну, пошел!
– Против – Фаргал! Меч, круглый щит! – возвестил глашатай.
Эгерини не спешил. Неторопливым шагом вышел на Арену и остановился локтях в тридцати от своего противника. Здоровый, демон! Каждый меч – на ладонь длиннее, чем меч Фаргала. А движется так легко, словно и не облачен в тяжелый доспех. Сам эгерини, по совету Хархаздагала, ограничился открытым шлемом, кольчугой и бронзовыми поножами. Даже налокотник на правую руку не надел. Для легкости. Ну, поглядим.
Толпа завопила, требуя начать схватку.
Громобой развернулся к Фаргалу, стремительно завертел обоими клинками. «Железный занавес» с двух рук. Прием, требующий не только силы, но и немалого мастерства. Эффектное зрелище. И чересчур сложное в бою против умелого противника, потому что требует независимой работы обеих рук. Показуха, одним словом.
Фаргал извлек меч, помахал левой рукой, убедившись, что маленький, немногим больше тарелки, щит почти не стесняет движений.
Гулко ударил барабан.
Громобой, не останавливая вращения клинков, не спеша, враскачку, надвигался на своего противника.
Трибуны притихли. Стало слышно, как сталь со свистом вспарывает воздух.
– Ну что, фазан, плясать будешь или драться? – громко спросил Фаргал.
– Собачье мясо,– глухо раздалось из-под черного шлема.– Я тебя…
Не договорив, Громобой ринулся вперед.
Если он рассчитывал взять Фаргала на испуг, то просчитался. Эгерини выбросил левую руку, меч противника лязгнул, наискось скользнув по щиту. Второй клинок обрушился на Фаргала сверху с силой, какой не выдержал бы ни один шлем, но там, куда он пришелся, шлема не было. И вообще ничего не было, потому что эгерини нырнул под левую руку гладиатора, выбросил собственный клинок, ощутил кистью и плечом, как сталь разрывает плоть, выдохнул, уперся щитом в кирасу Громобоя и сильным толчком отбросил противника от себя. Гладиатор упал. Толпа на трибунах взвыла. Все ждали, что Фаргал бросится вперед и прикончит противника. Но эгерини остался на месте. Он знал: Громобой мертв. Войдя в подмышечную впадину, одно из немногих мест, не защищенных латами тяжелого доспеха, клинок эгерини проткнул гладиатора почти насквозь. Нет нужды добивать человека, у которого в сердце дыра в три пальца шириной.
Фаргал огляделся. Что дальше?
Алое пятно расползалось по песку там, где упал Громобой. Фаргал не испытывал к нему жалости. Бой есть бой. Кто-то всегда остается на земле.
Восторженные вопли зрителей перешли в недовольный ропот, когда выяснилось: противник Фаргала больше не поднимется. Слишком короткий бой – никакого зрелища.
Выскочили на Арену служители, содрали с Громобоя шлем, приложили к щеке раскаленное железо… мертв, вне всякого сомнения!
– Победил Фаргал! – возвестил глашатай.
– Уходи, уходи отсюда.– Один из служителей подтолкнул эгерини к выходу.
И Фаргал покинул Арену.
Хархаздагал собственноручно помог Фаргалу снять доспехи, оставив только перевязь с мечом.
– У тебя есть время отдохнуть,– сказал горец.– Но не думаю, что ты устал.
– Я не устал.
Скамья была теплой – нагрелась на солнце.
– Он сам виноват,– сказал Хархаздагал.– Принял тебя за щенка. Но ты действовал очень хорошо. Экономно. Никто не увидел, как ты сражаешься.
– Ты меня учил!
Похвала наставника польстила молодому воину.
«Сколько ему лет? – подумал Фаргал, глядя на бронзовое, изборожденное морщинами лицо.– Тридцать? Сорок? Больше?»
Фаргал втянул носом воздух. Запах страсти. Пот, кровь, нагретое солнцем железо.
– Вторая пара! – Голос глашатая прорезал душный воздух.– Таран! Меч, длинный щит!
Переваливаясь на кривых мощных ногах, на Арену вышел гладиатор. Личина его шлема напоминала морду кабана.
Фаргал подумал, что этот Потерявший Жизнь не привык сражаться пешим.
– Против – Злодей. Секира, длинный щит!
Злодей энергично выбежал вперед. Минуя противника, он звучно хлопнул того по спине латной рукавицей.
– Ты можешь пока уйти,– сказал Хархаздагал.– Но я советую остаться. Один из них возглавит Зеленых.
– Кто, как ты думаешь? – спросил эгерини.
Горец чуть заметно покачал головой. Да, верно. Судьба не любит, когда ее опережают.
– Во славу Ашшура и нашего величайшего Императора! – гаркнул глашатай.
– Бум-м-м! – ухнул барабан.
116 
