Но фетс был настоящим воином и не собирался сдаваться.
Его изогнутый, расширявшийся в жалу меч со свистом рассек воздух. Противник отпрянул в сторону и нанес ответный удар. Сундин парировал его не без труда и снова атаковал. Быстро, яростно. Он видел, что карнагриец сегодня уже вдоволь поработал оружием. И, должно быть, здорово устал.
Так и есть. Под градом стремительных ударов враг отступал все дальше и дальше. Пока не оказался прижатым к стене. Сундин сильнейшим ударом отбил в сторону меч карнагрийца и обратным движением полоснул наискось. Таким ударом Сундин без труда вспарывал кольчуги и панцири. Есть! Фетс ощутил знакомое сопротивление, какое рука чувствовала, когда клинок разрезал упрятанную в доспехи плоть.
И только мигом позже Сундин обнаружил, что перед ним никого нет, а меч просто врубился в стенную панель.
Сундин не ощутил боли. Непонятная слабость накатила на него, фетс почувствовал, как правому плечу стало горячо, ноги его подогнулись, фетс рухнул на колени и уткнулся головой в стену. Он так и не понял, от чего умер.
Фаргал действительно устал. Когда фетс навалился на него, эгерини только и смог, что отбиваться. При этом каждый раз, когда его клинок жестко парировал удар врага, боль волной прокатывалась по руке Фаргала. Эгерини отступал, выжидая, пока не уперся спиной в стену. Фетс оскалился. Похоже, он решил, что Фаргалу конец. И допустил ошибку. Отбивая меч эгерини, проводил взглядом собственный клинок.
Фаргал с силой оттолкнулся от пола. Перевернувшись в воздухе, эгерини встал на ноги за спиной фетса и коротким режущим движением вскрыл ему сонную артерию. Кровь, толчками, хлынула из раны. Через несколько мгновений фетс умер, а Фаргал подошел к столу, швырнул на скатерть окровавленный меч и одним глотком опорожнил недопитую Сундином чашу. Вино было превосходное, но Фаргал не ощутил вкуса. Он очень устал.
Карнагрийцы упустили треть фетского войска, зато целиком захватили обоз и все, что фетсы успели награбить.
Из наемников, что бились с Фаргалом на стене Ладдифа, уцелело двадцать шесть человек. Каждый был щедро награжден Императором и получил следующий чин. Воин клана Мечей Кайр стал подтысяцким.
А его командир Фаргал получил чин командующего и право распоряжаться карнагрийским войском, включая Алых. Редчайший случай в истории Карнагрии, но, в общем-то, неудивительный. Ведь если бы не Фаргал, десять тысяч Алых в полном составе отправились бы в страну Мертвых.
Шорг Белый тоже получил щедрую награду. И Йариш-Карам. И их воины. Но, пожалуй, главным подарком для армии было то, что Император отбыл в столицу, предоставив новому командующему полную свободу действий. Самый умный поступок Йорганкеша с момента его восшествия на Кедровый Трон.
Но не прошло и десяти дней с тех пор, как отбыл Йорганкеш, как Фаргалу было прислано повеление явиться в Великондар. Без всяких объяснений.
Оставив войско на попечение Урадзгира и прихватив в собой три тысячи Алых и только что сформированную из уцелевших при штурме Ладдифа тысячу Кайра, Фаргал отбыл в столицу.
11
Фаргал прибыл в Дивный город уже за полночь. Поэтому эгерини, отпустив своих солдат в казармы, отправился спать. Но выспаться ему не удалось.
– Вставай! – Начальник царской стражи потряс Фаргала за плечо.– Император желает тебя видеть.
Фаргал поднялся так резко, что Гурлагер отшатнулся.
За окнами – ночь.
– Сколько времени?
– Середина первой стражи.
И часа не прошло с тех пор, как он лег.
– Император не спит?
– Император желает тебя видеть.
– Что стряслось? – спросил эгерини, одеваясь.
Гурлагер сделал непроницаемое лицо.
«В свое время узнаешь!» – чуть не сорвалось у него с языка.
Но начальник царской стражи сообразил, что Фаргалу все равно станет известно, в чем дело, а с любимым военачальником Императора лучше не ссориться.
– Прибыл гонец из Карн-Апаласара. Владыка взбунтовался.
Свирепая улыбка раздвинула губы Фаргала.
– Ах вот как!
Он натянул кольчугу и опоясался.
– Пойдем.
Гурлагер сказал не все, но Фаргал догадался и сам. Кирьюгер ни за что не рискнул бы выступить, если бы не рассчитывал на поддержку Эгерина.
В покоях, кроме Императора, находился Старший советник Саконнин. Судя по лицу главы Царского совета, ничего особенного не случилось. А вот Йорганкеш выглядел обеспокоенным. Да что там обеспокоенным – он был в панике!