97 
Лошадку Эмма для меня нашла далеко не из царской конюшни, но все лучше, чем тащиться пешком. Если эта кляча, по которой только лошадиную анатомию изучать, продержится хотя бы половину пути до Пармены, то ей стоит памятник поставить из самого прочного в мире материала за удивительную живучесть. Не удивлюсь, если Эмма ее на живодерне за бесценок приобрела, таких больше нигде не держат.
Сама же моя зеленоглазая спутница легко запрыгнула на спину породистого огненно-рыжего жеребца велистанской породы. У меня тоже такой был, мне отец на совершеннолетие подарил. Потрясающие лошади, очень сильные и выносливые. Вот только характер у них вредный, упрямый. Наверняка ей тоже жених с барского плеча в качестве подарка преподнес.
Я снова с тоской взглянула на свое скелетообразное транспортное средство и попыталась взгромоздиться в седло. Именно попыталась, потому что подпруга упорно не хотела туго затягиваться на впалом брюхе животного и седло постоянно сползало набок при малейшей попытке поставить ногу в стремя.
— Ты вообще верхом-то ездить умеешь?
Если Эмма и хотела надо мной поиздеваться, то у нее это неплохо получилось. Но вот только она не учла моей безграничной упертости. Потерпев несколько раз поражение в схватке с болтающимся седлом, я ножом проделала в подпруге еще несколько дырочек и все-таки взгромоздилась на то, что лошадью назвать язык не поворачивался. Лошадь, крякнув под моим весом, широко расставила ноги, чтобы не упасть, и скосила на меня правый глаз, будто говоря: «У тебя совесть вообще есть?» Совесть у меня если и была, то в данный момент вышла по нужде. М-да, повезло, ничего не скажешь. Ладно, до ближайшей деревни доберемся, а там видно будет. И если бы не мое безумное желание как можно скорее умотать из этого города, я бы раскошелилась и купила себе вполне приличного коня. Не велистанца, конечно, но не такого задохлика точно.
— Готова? — нетерпеливо поджав губы, спросила зеленоглазая бестия.
— Вполне, — сквозь зубы ответила я, стараясь не сорвать на ней свое раздражение. Все-таки человек не поленился, лошадь для меня нашел. Какую — это уже не так важно. Другой бы ради постороннего и пальцем не шевельнул, а тут хоть какой-то да транспорт. К тому же денег за конягу Эмма с меня даже не спросила пока.
Мы тронулись в путь. День уже настойчиво клонился к вечеру, но это обстоятельство меня нисколько не пугало. Даже ночевка в лесу и встреча с мифическими эльфырями не внушали должного трепета по сравнению со встречей с моим благоверным.
Благополучно миновав городские ворота, мы направили копыта наших лошадей в сторону Пармены. Никто нам не препятствовал, никто не догонял, никто не проявил к нам ни малейшего интереса. Даже стражники проводили нас скучающими взглядами. Мало ли народу туда-сюда шастает? За въезд заплатили, и ладно, а выезд мало кого волнует, главное, что не ночью.
Дорога сначала петляла среди засеянных всякими полезными овощными культурами полей, на горизонте темнела узкая полоска леса, которая постепенно приближалась. Я несколько раз обернулась, не в силах совладать со страхом преследования, но дорога была пустынна. Чем дальше мы отъезжали от города, тем сильнее на меня накатывали слабость и чувство отрешенности. Это, наверное, от сильного переживания, шутка ли — мужа встретить!
Эмма была молчалива и постоянно искоса на меня поглядывала. Что это с ней? Обдумывает, не поступила ли опрометчиво, взяв меня в попутчицы? Зря, я не капризное домашнее существо, которое начинает ныть при малейших неудобствах. С одной стороны, я чуть не проявила глупое малодушие, поддавшись трудностям и решив вернуться домой, но теперь от этих помыслов не осталось и следа, благо стимул вовремя появился, и я готова была вытерпеть что угодно, только бы поскорее исчезнуть из Мальперны.
— Ночевать придется в лесу, — напряженно проинформировала меня Эмма, въезжая в тень первых редких еще деревьев. — До ближайшего селения доедем только завтра к обеду.
— В лесу так в лесу, — не стала спорить я, уже с трудом удерживаясь в седле. Мне даже говорить было трудно, во рту пересохло, жутко хотелось пить. Я вытащила флягу с водой и сделала несколько жадных глотков. Кому сейчас было хуже — мне или моей полудохлой кляче, еле переставлявшей ноги, — нужно было еще разобраться.
Мы проехали еще немного, в лесу заметно потемнело, а дорога стала уже и извилистей, под копытами лошадей захлюпала грязь. Противный сырой туман начал подниматься от земли и клубиться между деревьями. Если мне не изменяет память, то такое бывает чаще всего вблизи болот или других не менее влажных мест. Мое состояние быстро ухудшалось. Теперь к слабости и сильной жажде прибавились головокружение и тошнота. Я с трудом видела перед собой дорогу и деревья — все сливалось в единую серую массу. А вот это уже вряд ли последствия стресса.
97 
