116 
– Возможно, я смогу тебе ответить, когда вернусь,– улыбнулся я.– А пока, бать, поведай мне о тех двуглазых двуногих, чьи останки сохранились. Если есть вероятность, что я все-таки попаду в нашу Африку, то неплохо бы мне знать, что меня там ожидает.
– Я вообще-то не палеоантрополог,– уточнил батя.
– Брось! – засмеялся я.– Ты знаешь то, что мне нужно знать, лучше, чем любой другой умник.
– Еще раз назовешь меня «умником» – получишь по шее! – предупредил батя.– Знаешь же, что я терпеть не могу это дурацкое слово!
– Извини, больше не буду.
– Ладно, спишем на твою потрепанную нервную систему. Еще вина?
– Я бы водки выпил…
– Не советую. Водка здесь – дрянь. А вино хорошее.
– Еще бы оно было плохое – по пятьдесят долларов за бутылку,– проворчал я.– Тогда коньяк и кофе.
Батя активировал дисплей и сделал заказ.
– Откуда я могу знать, что тебе надо…– проворчал он.
– Подключи фантазию. Она у вас, археологов, богатая.
– Не богаче, чем у ваших физиков. Это ж надо додуматься: использовать магические алгоритмы…
– Считаешь, это глупость?
– Напротив, я ими восхищаюсь. Такая свобода мысли…
Подошел официант:
– Простите, сэр, коньяк, который вы заказали… Его придется подождать минут двадцать-тридцать. Не возражаете?
– Мы не торопимся,– сказал батя.
– Что ты заказал?
– Бутылку «Харди» две тысячи шестого года. Не возражаешь?
– Ничуть.
– Значит, ты хочешь знать, сынок, что может угрожать человеку в дикой Африке за пятьдесят тысячелетий до Рождества Христова?
– Хотелось бы…
– Болезни,– сказал батя.
– Это исключим. У меня, скажем так, форсированная иммунная система.
– Это как? – заинтересовался батя.
– Мне имплантировали дополнительные железы,– соврал я. А про себя подумал, что если всё пройдет благополучно, я потребую, чтобы батю и маму «провели» через гонконгскую клинику. Хорошо бы и деда, но наши «безопасники» вряд ли дадут согласие.
– Еще – насекомые,– продолжал батя.– Особенно – ядовитые насекомые.
– С ядами тоже всё обстоит неплохо,– сказал я.– Еще?
– Крупные хищники. Львы, леопарды, гиены…
– А люди?
– Люди? Насколько мы можем предполагать на основании имеющихся данных, в это время на планете обитало два вида разумных существ: так называемые кроманьонцы, чей скелет мало отличается от нашего, и неандертальцы, относящиеся к другому подвиду…
– Низколобые, примитивные… От которых мы произошли.
– Стоп! – Батя поднял руку.– Не знаешь – помалкивай.
– Да, сэр!
– Никто ни от кого не происходил. По крайней мере, никаких сколько-нибудь серьезных доказательств трансформации одного вида хомо в другой, равно как и происхождения человека от обезьяны или наличия у них общего предка в настоящее время нет.
– А питекантроп? – проявил я эрудицию.
– Питекантроп – совершенно самостоятельный вид. Равно как и синанроп, а если копнуть в прошлое, то и австралопитек, хомо эректус и прочие. Утверждать, что тот же неандерталец произошел от питекантропа, все равно что заявлять, что лошадь произошла от осла. Хотя с формальной точки зрения неандерталец, конечно, «умнее» синантропа. И кстати, скорее всего, он был «умнее» и кроманьонца. У этих, как ты выразился, «примитивов», был не только более крупный, но к тому же более развитый мозг.
– И как, интересно, это было выяснено, насчет «более развитого»?
– По отпечаткам на черепных коробках. По обрядам захоронения и качеству обработки орудий.
– Это камней, что ли?
– Кремня, обсидиана, кости… Если ты полагаешь, что сделать каменный топор легко – попробуй.
– Да я верю,– сказал я.– Здоровые такие парни, умные… Но почему они вымерли, а наши с тобой предки выжили?
– А Бог их знает,– ответил батя.– У них, кстати, и кости были другой структуры, существенно крепче наших. Все теории происхождения кроманьонцев от неандертальцев основаны на нескольких найденных на местах неандертальских стоянок черепах, в которых присутствуют черты обоих подвидов хомо сапиенс. Но, на мой взгляд, эти черепа свидетельствуют лишь о том, что кроманьонцы и неандертальцы были способны производить жизнеспособное потомство. И не факт, что это потомство, в свою очередь, было способно к воспроизводству.
– То есть?
– Лошади и ослы тоже способны давать потомство. Но это потомство бесплодно. Кстати, наш с тобой вид, появившийся примерно сто тысяч лет назад, больше половины срока своего существования был значительно менее распространен, чем человек неандертальский. Кроманьонец стал явно доминировать примерно сорок тысяч лет назад, а до этого перебивался на вторых ролях, когда неандертальцы начали внезапно и стремительно исчезать с лица Земли. Возможно, их сгубила эпидемия. Или наши предки, объединившись, принялись последовательно уничтожать конкурентов.
116 
