17 
Прошло уже четыре дня с тех пор, как Соломенцев был переведен приказом Селезнева на ГСМ. И хотя я знаю, что многие, особенно наша молодежь из вторых пилотов, жалели Димку, я считал, что приказ был абсолютно правилен и удивительно мягок. Профессионал должен относиться к своей профессии с уважением.
Я взял три яблока и вышел из самолета. Тут же подкатил бензозаправщик.
Впервые за четыре дня своего отлучения Соломенцев заправлял мой самолет. До этого я только видел, как он возится на складе ГСМ или мотается на бензозаправщике. Он лихо взлетал по фюзеляжным ступенькам, пробегал по верхней плоскости, подтягивал шланг и отрывисто командовал водителю: «Давай!» Все это он делал не хуже настоящих заправщиков, даже с каким-то нарочитым артистизмом, но, как мне показалось, излишне нервозно. Ну да это было вполне понятно.
— Сколько, Виктор Кириллович? — спросил Соломенцев.
— Под самую завязку, Дима, — ответил я.
В одно мгновение он оказался на плоскости, подтянул шланг и вставил пистолет в горловину бака.
— Давай! — рявкнул он водителю и, стараясь перекрыть шум насоса, крикнул мне:
— Куда вы ходили, Виктор Кириллович?
— Рядом ползали...
Я обтер платком самое большое яблоко.
— Ловите, Дима!
Он поймал яблоко и сунул его в карман комбинезона. Когда самолет был заправлен, он задраил лючки баков и спустился ко мне.
— Давай чеши обедать, — по-хозяйски сказал он водителю. Вынул из кармана яблоко и откусил огромный кусок. — А вы почему не идете обедать, Виктор Кириллович? — спросил он меня.
Он, наверное, решил играть со всеми в одну и ту же игру: «Паапросил бы не жалеть меня! Не знаю, как у вас, а у меня все прекрасно!»
— Уж больно столовка наша паршивая, — ответил я. — По-моему, чтобы научиться так плохо готовить, как это делают они, нужно приложить максимум усердия.
И тут он не выдержал заданной схемы. Наверное, просто силенок не хватило. А может быть, ему показалось, что он сейчас обретет во мне единомышленника...
— Я вообще устал проклинать тот день и час, когда попал сюда, — раздраженно сказал он и снова откусил яблоко.
Я промолчал.
Он отступил от меня на шаг, развел руки в стороны и повернулся на триста шестьдесят градусов, как манекенщица из Дома моделей.
— Ну как я вам в новом качестве? — неестественно улыбаясь, спросил он.
— Да будет вам... — усмехнулся я. — Вы способный летчик...
— Вы что-то путаете, — жестко произнес Соломенцев. — Я грузчик склада горюче-смазочных материалов. Заправщик...
— Не лезьте в бутылку, Дима. «Грузчик» — это эпизод. Вы еще достаточно молоды...
И тут я понял, что моя последняя банальная фраза сразу же отбросила меня в противоположный Соломенцеву лагерь.
Он сощурился и, усмехнувшись, сказал:
— Очень у вас у всех удобненькая позиция: когда нужно, вы кричите, что мы еще слишком молоды, а когда опять-таки вам нужно, вы говорите, что мы все никак не вылезем из коротких штанишек, и обвиняете нас в этом... Ну как его?..
— В инфантильности, — напомнил я ему.
— Вот-вот! — Он с отвращением стал доедать яблоко. — Или еще есть одна миленькая фразочка: «Вот я в ваши годы!..» И выясняется, что один в мои годы коров пас, другой камни ворочал, третий еще как-нибудь утверждал свое пролетарское происхождение... А вот мы, которые коров не пасли и камни не ворочали, в чем-то перед вами на всю жизнь виноваты! Противно просто...
— Действительно противно, — согласился я.
Мне не хотелось впадать в его тон и убеждать его в том, что уж кто-кто, а я с ним по одну сторону баррикады. Но кое в чем он был прав... Полуправ.
— Господи, — вздохнул он и выбросил огрызок яблока. — Налетать бы часов побольше, уйти бы на тяжелые машины, в большой порт, в приличный город...
И тут я почувствовал, что мне надоела эта похожая на правду истерика. И решил, что пора с этим кончать.
— Вы знаете, Дима, — сказал я ему, — за свою сознательную жизнь я часто сталкиваюсь с людьми, которые для достижения своих маленьких, лилипутских целей или оправдания больших грехов громко и бесстыдно использовали прекрасные общие истины. Одни кричали, чго так требует народ, другие опирались на священные традиции, третьи взывали к человеческому благородству, и так далее... Способов уйма. Лотерея беспроигрышная. И вот сейчас, слушая вас, я с удивлением углядел зачаточное сходство между вами и теми людишками — лавочниками новейшей формации...
— Но я же не преследую никаких целей, ни лилипутских, ни великанских! — окрысился Соломенцев. — Я же...
17 
