45 
— Все предусмотрено, Андрэ, — улыбаясь, начал объяснять уже окончательно перешедший на «ты», по настоянию Андрея, купец. — Видишь, все улицы имеют уклон, и ведет этот уклон к тем или иным воротам. Мостовая имеет покатые края к сточным канавам. Так что эти нечистоты продержатся до первого серьезного дождя, а потом их смоет за пределы города. Вот и все.
— А нельзя просто не допускать такой грязи?
— В наших городах не так уж и грязно. Просто ты забываешь, что сейчас начало весны, и ливней еще не было. А это все результат прошедшей зимы. Я согласен с тобой — по весне в городах несколько грязновато, но осталось уже недолго. Вот станешь графом, получишь в управление город, и я посмотрю, каким он станет при твоем управлении, а то ты только и можешь, что склонять нас по каждому поводу, — в последних словах друга, Андрей вновь уловил интонацию обиды.
— Я опять, кажется, наговорил лишнего. Извини.
— Да понимаю я. Но вот скажи, у вас там все так безоблачно и чинно?
— Нет, конечно. Вас-то я как раз понимаю, у вас это просто образ жизни, у нас же встречается такое свинство, что ничуть не уступит вашему, но при этом последний пропойца будет смотреть на вас свысока и утверждать, что вы темнота средневековья.
— Ну вот, видишь, — заметно взбодрившись, вставил купец.
— Ладно, оставим это. Где ты посоветуешь нам остановиться? В твоей-то лавке нам не уместиться. Или уместимся? Ты-то приходишь сюда караванами.
— Нет, Андрэ. Телеги мы, конечно, разместим в нашем представительстве, но для проживания оно не предусмотрено. Там рядом с рыночной площадью имеется гостиница, «Бойцовский петух», я обычно останавливаюсь в ней, так что ее хозяин будет нам рад.
«Бойцовский петух» представлял собой трехэтажное каменное здание из серого неоштукатуренного камня, но это ничуть не портило его внешнего вида. Все швы между камнями были замазаны более светлым раствором, и выглядело это настолько красиво, что позавидовали бы все знакомые из того, прошлого мира.
Внутри, к удивлению Андрея, было чисто и ничем не воняло. Вернее, запахи присутствовали, но вот вонью это назвать было нельзя. Как и везде, первый этаж был отведен под обеденный зал, уставленный столами; у стены располагался большой камин, справа от камина была стойка, за которой виднелась дверь, ведущая на кухню. Второй этаж был предназначен для постояльцев, третий же занимал хозяин, его домочадцы и слуги.
У стойки стоял высокий жилистый мужчина с добродушным лицом, непостижимым образом уживавшимся с цепким оценивающим взглядом. Андрей был несколько удивлен, определив в нем хозяина заведения. В его представлении уже сложился тип кабатчика, этакий полненький, суетливый пройдоха с хитрым и услужливым одновременно лицом. Человек же, стоящий перед ними и протиравший полотенцем очередную кружку, был полной противоположностью этому стереотипу.
— Дьявол меня задери! Эндрю Бэлтон! Жив и здоров!
— А уж я-то как рад нашей встрече!
— Я думаю. Моя гостиница куда лучше орочьего котла.
— Уверяю тебя, Даниэль, твоя гостиница лучше еще очень многих мест. Я не один.
— Да, я вижу. Не успел избавиться от орочьих объятий, а уже опять с караваном. А впрочем, что-то я раньше не замечал, чтобы ты с собой брал женщин, а тем более детей.
— Все верно. Мои спутники, как и я, бежали из орочьего плена.
— Ну, такое, конечно, бывало, но что-то я не слышал, чтобы удавалось бежать в такой странной компании… Одиночка, да и то — либо воин, либо охотник.
— Все верно. Нас спас этот господин. Андрэ Новак. И если для тебя хоть что-нибудь значит моя шкура, прошу тебя, будь с ним очень любезен.
— Не вопрос. Чего изволите, господин Новак? — с искренней улыбкой поинтересовался хозяин гостиницы.
— Уже который день мечтаю о горячей ванне, — тут же попросил Андрей.
— Дэвид, — на зов хозяина тут же из кухни появился молодой парень крепкого телосложения. — Дэвид, отнесите лохань в угловую комнату и наполните ее горячей водой. И сделайте это побыстрее.
К сожалению, вода оказалась не такой горячей, как хотелось бы, она скорее была теплой, но Андрей был рад и такому омовению. Несказанно его удивило то, что здесь, оказывается, знают мыло. Стоило ему посетовать на отсутствие оного, и молоденькая служанка вскоре принесла ему то, что он просил. Этот кусок темно-коричневого цвета сильно напоминал ему хозяйственное мыло из его мира, душок у него был еще тот, щипалось оно весьма ощутимо, а кожа после него была сухой. В общем, ощущения не из приятных, но это смотря с чем сравнивать: если, к примеру, с немытым в течение пары недель телом, то Андрей предпочитал эту сухость. Когда же он взглянул в деревянную лохань, где мылся, и увидел, насколько она поменяла свой цвет, то простил этому куску низкокачественного продукта все и сразу.
45 
