125 
Молли покачала головой, отвергая и его предложение, и прикосновение.
— Нет, Сэм! Если я и вернусь к тебе, то только ради ребенка. Но я хочу, чтобы у меня была отдельная от твоей спальня. Я не буду, как прежде, отдаваться тебе по ночам, Сэм, зная, что ты ничего не чувствуешь ко мне, кроме вожделения.
— Ты не имеешь ни малейшего представления, что я чувствую к тебе, детка! Сэм выглядел так, словно собирался поцеловать ее, и хотя ей хотелось этого всем сердцем, Молли отстранилась.
— Я… я должна ехать домой. Ангелина станет беспокоиться. Я… подумаю о твоих словах… как-нибудь на досуге…
— Ты же всегда занята, детка, у тебя нет досуга, а я хочу, чтобы ты и наш ребенок жили здесь, в «Кедровой Бухте». Ты моя жена, Молли.
— Мне кажется, именно ты об этом однажды забыл. — Повернувшись, Молли зашагала к тяжелой дубовой двери, открыла ее и ушла, оставив Сэма один на один с еще одной длинной ночью, и на этот раз у него на сердце лежала тяжесть еще большая, чем прежде. Он начал склоняться к мысли, что ошибся. Молли Джеймс невиновна.
ГЛАВА 19
Молли, возвращаясь домой, не стала сокращать путь. Ей нужно было время, чтобы все обдумать. Она ехала по широкой дороге и вновь прокручивала в голове разговор с Сэмом.
Из всех возможностей, которые только она могла предположить, возвращение в «Кедровую Бухту» казалось ей еще вчера наименее вероятным. Она даже старалась не думать об этой возможности: мечты, как они с Сэмом снова заживут вместе, вызывали слишком болезненное напоминание — этого больше никогда не будет.
Теперь же, когда он попросил ее вернуться в «Кедровую Бухту» — нет, не попросил, приказал в свойственной ему манере, не позволяющей ослушаться — она не знала, что ей делать.
В своей любви к Сэму она не сомневалась больше, но… вот любил ли ее Сэм? Молли считала, она ему безразлична, ведь он попросил ее уйти и, видимо, ни разу не пожалел о принятом решении — до тех пор, пока не узнал, что она ждет от него ребенка.
Однако, Молли также не сомневалась, что было время, когда была она ему не безразлична. Что-то изменилось между ними, внезапно, резко, неожиданно, и причины этой перемены Сэма в отношении к ней Молли не понимала.
Если причиной была Лилиан Роуз, почему же тогда Сэм не попытался вновь завоевать вдову, вернув себе ее расположение? Не в его характере было легко отказываться от борьбы за то, что ему желательно. Но, насколько располагала сведениями Молли, он ни разу не пытался встретиться с Лили. Тогда, быть может, он любит не Лили? Может, здесь замешана какая-то другая женщина?
Подозрение железным обручем сдавило ей сердце.
Молли въехала в конюшню и спешилась. Вечер был довольно прохладным. Она слышала мычание коров в хлеву и тихое квохтанье кур, на ночь усаживающихся на насест.
Расседлав Эль Труэно и повесив тяжелую сбрую на перекладину стойла, Молли все еще так и не пришла ни к какому решению, что же ей делать.
Какая-то часть ее существа твердила, что риск будет слишком велик, и во второй раз боль покажется ей невыносимее, другая же часть говорила: «ТЫ МОЛЛИ ДЖЕЙМС! ТЫ ДОЛЖНА БОРОТЬСЯ ЗА ТО, ЧЕГО ХОЧЕШЬ ДОБИТЬСЯ».
А сейчас Молли точно знала, чего она хочет: чтобы Сэм Бренниган любил ее столь же сильно, как она любит его; чтобы они вдвоем растили своих детей, создавая для них тепло и уют в родном доме — то, чего у Молли после смерти матери никогда не было.
Но сможет ли она завоевать любовь Сэма? Однажды ей удалось подойти очень близко к завоеванию его любви, в этом Молли была уверена. Но что-то произошло, и Молли не могла понять, что именно.
Если она вернется в «Кедровую Бухту», у нее будет шанс выяснить, что же все-таки произошло.
Молли приехала в «Кедровую Бухту» следующим вечером, в тот час, когда оранжево-красное сияние освещало небо. Она долго ждала Сэма в гостиной, шагая взад и вперед по комнате: от окна и к окну, и бахрома ее юбки взлетала при каждом повороте.
Впустил Молли в дом Ли Чин, он принес ей чашку чая и оставил одну, при этом счастливая улыбка освещала его скуластое лицо. Он всегда был в курсе всего, что происходило в доме, и Молли не сомневалась, он знает, что она носит под сердцем ребенка Сэма.
Сэм распахнул входную дверь и повесил свою фетровую шляпу на крючок прежде, чем осознал, что Молли в гостиной. Его смуглое лицо, запыленное и усталое, расплылось в широкой улыбке, когда он увидел, с каким нетерпением она ждет его.
125 
