17 
– Не смей смотреть на меня так! – Возмущенно прошипев, она бросила меню на стол, ничего из него и не вычитав.
– Как – так? – Он послушно перевел взгляд на ее глаза.
Она сурово сдвинула брови и менторским тоном изрекла:
– Сам знаешь как! Я тебе не наливное яблочко, и не надо поедать меня взором! Если не прекратишь, сейчас же встану и уйду!
Он расслабленно откинулся на спинку и позволил себе слегка ее поддразнить:
– Ну, это ты вряд ли сможешь сделать. Ведь номерок-то от гардероба у меня. – Он похлопал рукой по карману. – Не пойдешь же ты домой без шубки?
Она угрожающе привстала:
– Хочешь посмотреть, как это произойдет?
Взгляд у него мгновенно стал испуганно-озабоченным, он выпрямился и примиряюще вскинул руки:
– Нет-нет, что ты! Не надо мне ничего доказывать! Я прекрасно знаю, что ты и на Северный полюс можешь уйти в сарафанчике, лишь бы продемонстрировать свою независимость! Я извиняюсь и с этой минуты само послушание и скромность!
Она медленно опустилась обратно, предупреждая его взглядом, что шутить с ним не намерена. Со стороны кухни танцующей походкой подошел длинный, худой официант в таком же, как на гардеробщике, черном костюме.
– Что-то выбрали?
Максим вопросительно посмотрел на спутницу:
– Ты на что-нибудь решилась? – Вопрос прозвучал двусмысленно, вновь заставив ее предупреждающе сверкнуть глазами.
– Нет! – Она попыталась вложить в ответ изрядную долю сарказма: – Я ведь не знаю твоих возможностей. Решай сам!
Он взял в руки меню и свирепо пообещал ей:
– Уже решил!
Девушка недоумевающе замерла.
«Ужас какой! О чем это мы с ним сейчас говорили? Не знаю, что он имел в виду, но только не еду. Уж скорее, он приготовился слопать меня…»
– В общем, договорились! – Сделав заказ, Макс повелительно кивнул официанту, и тот стремительно исчез.
Через минуту им были поданы легкое вино и закуски. Макс опасливо, боясь сломать, вертел в сильных пальцах хрупкую ножку бокала с напитком. Стремясь усыпить бдительность спутницы, рассеянно сообщил, будто вел пустую светскую беседу:
– Ты знаешь, я за прошедшее время понял, что влюбился. – Сморщившись, стыдливо признался: – Чего я только не вытворял, чтобы ее забыть! И отдыхал весь сентябрь на полную катушку, и с разными девицами встречался, и не только встречался, но и… – он запнулся, сообразив, что говорит лишнее, – хотя тебе это знать не обязательно. – Покорно пожал плечами и обреченно продолжил, как человек, смирившийся со своей судьбой: – Но ничего не помогло…
Не поняв, при чем тут она, Ксюша задорно отозвалась:
– Я за тебя рада. Но для чего ты затащил меня в это чопорное заведение? Желаешь пригласить на свадьбу в качестве подружки невесты?
– Не совсем. – Он помедлил, подняв бокал к люстре и рассматривая на свет игру вина в его глубинах. Потом поставил его на стол и продолжил: – Она замужем.
Девушка назидательно прокомментировала:
– Это плохо.
Он согласно наклонил голову и добавил:
– Еще и дети есть. Двое.
Ксения решительно осудила:
– Очень плохо. Разрушать чужую семью – последнее дело.
Он побледнел и неподвижным взглядом уставился на белую жаккардовую скатерть. Сдавленно признал:
– Конечно. То же самое я говорил и себе. И эпитеты подбирал гораздо хлегце – подло, мерзко, гадко, недостойно и много чего еще, не для женских ушей. – Он тяжело вздохнул и усталым жестом провел ладонями по лицу. – Я долго боролся с собой, но напрасно. В конце концов решил плюнуть на мораль и принципы и увести ее от мужа. Если смогу, конечно. Но постараюсь изо всех сил. – Он с вызовом посмотрел Ксюше в лицо.
Ксения попыталась воззвать к его разуму:
– Ты что, чужих детей будешь воспитывать? Ведь нормальная мать детей не оставит. А поскольку у нее уже двое есть, на своих не слишком рассчитывай!
Он развел руками, соглашаясь с ней, одновременно растягивая губы в болезненной гримасе.
– Я понимаю. Но что же делать? Смириться и забыть ее не могу, это я уже усвоил. – Он яростно отхлебнул глоток вина и чуть не подавился. Рискуя сломать хрупкий хрусталь, стукнул бокал о стол и сурово заявил: – Я все продумал, хотя подобной предусмотрительности за мной прежде не водилось. Квартиру купил, чтобы было куда привести жену с детьми. Родители с бабкой помогли. Правда, удивились – жил с отцом и матерью, как у Христа за пазухой, и вдруг удрал. Хорошая квартирка, в центре города, трехкомнатная, улучшенной планировки. Сам сделал евроремонт. Кухня двенадцать квадратов с немецким гарнитуром, ванная в кремовой импортной плитке. Мать с бабкой в восторге. Одну комнату отделал под детскую, другую – под спальню. Большая, как водится, для телевизора. Жить приятно. Надеюсь, тебе понравится.
17 
