5 
— Если передумаете, только скажите.
Забыв про нее в тот же миг, как она ушла, Итан достал сигару из внутреннего кармана сюртука и воспользовался серебряными кусачками, чтобы обрезать ее кончик. Он как раз вытаскивал спичку, когда новая группа людей вошла в комнату.
По их усталому виду можно было предположить, что это путешественники одной из почтовых карет, которые делают регулярные остановки по этому маршруту. Пока он наблюдал, трое мужчин и женщина протиснулись вперед, оставив в дверях мальчишку.
В котелке, низко надвинутом на глаза, юнец представлял собой любопытное зрелище. Тонкий как тростинка, старомодная одежда висит мешком на его худом теле. Довольно смешно выглядел толстый жгут огненных волос, которые он стянул в косичку на затылке. Подбородок мягкий, скулы округлые, а на гладких щеках ни малейших признаков щетины.
«Да он совсем еще ребенок! — подумал Итан. — Лет четырнадцать, не больше». Взглянув снова, он отметил изящное, в форме сердечка, лицо, светлую кожу и хорошенькие розовые губки идеальной формы лука Купидона.
Пока он наблюдал, это дитя окинуло взглядом комнату, выискивая, где сесть. Несколько мгновений спустя юнец обнаружил незанятое место у дальней стены и, пройдя туда, опустился на край скамьи. Итан не мог не улыбнуться, увидев, что мальчишка сел подальше от дюжего работяги, ближайшего соседа.
Официантка подошла минуту спустя, чтобы принять заказ юнца, с дразнящей улыбкой на губах. Правда, парень был еще слишком юн, чтобы оценить ее прелести. Усмехнувшись и вихляя бедрами, что вызвало непристойные замечания у мужчин за другим столом, она вскоре удалилась на кухню.
Подлив бренди в свой стакан, Итан сделал неторопливый глоток, затем зажег сигару и вальяжно затянулся. Глаза его при этом вновь устремились к юнцу. Официантка вернулась и поставила перед ним чашку исходящего паром чая, джем и тарелку песочного печенья.
Разложив на коленях салфетку, мальчишка взял нож и начал намазывать печенье джемом. Движения его были ловкими и даже изящными, без обычной неуклюжести ребенка, все еще учащегося управлять своим быстро развивающимся телом. Потом юнец потянулся за чаем, и движения снова выдали его, когда он взял чашку двумя пальцами.
Тонкими пальцами.
Нежными пальцами.
Пальцами, грациозность и изящество которых заложены самой природой и чего ни одному представителю мужского пола никогда не достичь.
Внезапная догадка вспыхнула в мозгу Итана. Прищурившись, чтобы присмотреться повнимательнее, он пристально вглядывался в очертания лица юноши: мягкая чувственность губ, почти фарфоровая гладкость прозрачной кожи.
Это вовсе не мальчик, осознал Итан. Это девушка!
Широкая улыбка растянула губы Итана. Заинтригованный сверх всякой меры, он принялся размышлять. Кто, черт возьми, она такая, гадал он, и почему скрывается под мужской одеждой? Не в силах отвести взгляд, он снова понаблюдал, как она отпила глоток, а потом подняла глаза, чтобы осмотреть комнату. И в этот момент он наконец увидел ее глаза.
Зеленые, полные огня, они были напряженными, как у кошки, и так же полны любопытства, окаймленные бахромой длинных, роскошных ресниц, без сомнения девичьих.
Он резко втянул воздух, стрела внезапного желания пронзила пах. Теперь, установив ее пол, он с трудом верил, что мог обмануться хотя бы на секунду. Кроме коротко остриженных волос, в незнакомке не было ничего мужского — ни в чертах, ни в фигуре, ни в манере, с которой она держалась. Каждый жест красноречиво указывал на врожденную женственность.
Оглядевшись, он проверил, не заметил ли этого кто-нибудь еще, но никто из других посетителей не обращал на нее никакого внимания, занятые своими разговорами и заботами.
«Поразительно, — размышлял он, — что я единственный в этой комнате, который понял, что среди нас затесалась самозванка, к тому же прехорошенькая».
Он посчитал, что реакция, впрочем, вполне нормальная. Как правило, люди видят то, что ожидают увидеть, не давая себе труд задаться вопросом, даже когда правда буквально смотрит им в лицо.
Хотя, возможно, маскировка для чего-то ей понадобилась, решил он. Женщина без сопровождения сильно рискует — особенно если выдает себя за мужчину. Она не только вызывает общественное порицание, но и рискует привлечь к себе нежелательное внимание опасных личностей всех мастей. Некоторые мужчины расценили бы такой провоцирующий поступок как свободу делать с ней все, что им заблагорассудится, — все, что пожелают, вне зависимости от того, согласна она или нет.
5 
