Особенно,... 
2 
И тут ее охватило отчаяние пловца в бурном море, с трудом пытающегося удержать голову над водой.
Как будто уловив ее чувства, мистер Кларенс произнес умиротворяюще:
— Я договорился с мистером Хили, скупщиком мебели, чтобы он не увозил кровать хотя бы до пятницы. К тому времени, я уверен, вы решите, куда поедете с детьми.
Пепита горестно вздохнула.
— Нам некуда ехать, мистер Кларенс, кроме как в Шотландию!
На этот раз задохнуться от изумления пришлось мистеру Кларенсу.
Пораженный, он долго смотрел на нее молча и наконец сказал:
— В Шотландию? Я не думал, что…
— Поскольку вы были поверенным моего зятя и занимались его делами с тех самых пор, как он приехал сюда, вам, конечно, известно, что, когда он женился на моей сестре, его отец, герцог, удалил его от себя не только, как говорится, без шиллинга в кармане, но и изгнал из своего клана.
— Лорд Алистер сам говорил мне об этом, пробормотал мистер Кларенс.
— Это было жестоко и несправедливо, и хоть я сама не шотландка, я знаю, что значил клан для моего зятя и как глубока была его душевная рана, нанесенная этим приговором отца.
Пепита умолкла.
Она подумала в эту минуту о том, что лишь суровый, жестокий, непреклонный шотландец мог поступить со своим сыном так, как поступил герцог.
Сейчас, по прошествии всех этих лет, ей казалось странным, что лорд Алистер Мак-Нэирн решился променять на любовь к ее сестре все, что с детства являлось для него самым близким и дорогим.
Он был подвергнут безжалостному наказанию за то, что женился по любви, а не в соответствии с традицией.
Эту романтическую историю мистер Кларенс слышал, разумеется, не в изложении Пепиты.
Герцог Стратнэирнский, получивший прозвище «Король Шотландии», действительно вел себя как король, к тому же был известен своей жгучей ненавистью к англичанам.
Последние заронили искру этой ненависти и в сердца многих шотландцев еще во времена битвы при Калодене, а шотландцы, часто говаривал лорд Алистер, «как слоны, не забывают ничего».
Герцог, презрев вековые распри с кланом Мак-Донаванов, граничащим с его владениями, предложил заключить родственный союз.
И вот, объединенные общей ненавистью к англичанам, оба клана порешили, что маркиз Юэн, старший сын герцога Стратнэирнского, женится на дочери главы клана Мак-Донаванов Жанет.
Их свадьба состоится при огромном стечении Мак-Нэирнов и Мак-Донаванов, которые прибудут со всей Шотландии.
Но вскоре после помолвки маркизу было суждено по воле случая погибнуть во время охоты, и тогда герцог, едва дождавшись окончания традиционного непродолжительного траура, заявил своему второму сыну, Алистеру, что он займет место своего брата.
— После моей смерти ты будешь вождем клана, — сказал он, — а теперь ты должен исполнить долг, предписанный твоим положением, — как готов был сделать это твой брат, — жениться на Жанет Мак-Донаван.
Лорд Алистер ужаснулся.
Никогда в жизни он не помышлял о том, чтобы занять место отца и стать вождем клана.
Он проводил гораздо больше времени на Юге , чем его брат.
Он считал, что в современном мире, когда на троне восседает королева Великобритании, когда межклановые войны и взаимные обиды ушли в прошлое, ненависть его отца к англичанам архаична и неуместна.
Однако герцог стоял на своем, и Алистер разрывался между собственными устремлениями и преданностью отцу.
И тут случилось непредвиденное — он влюбился.
Пепита, будучи в то время подростком, заметила, как молодые люди впервые взглянули друг на друга, — словно некие магические чары соединили их незримыми нитями, — и запомнила это навсегда.
Пепита и ее сестра, Дениза, жили со своим отцом, сэром Робертом Линфордом.
Он ушел в отставку из Министерства иностранных дел и занялся литературным трудом стал писать книгу о трех странах, где проходила его дипломатическая служба.
Они поселились в живописной деревушке в Хердфордшире, к северу от Лондона.
Однажды, когда сестры сидели в саду, со стороны дороги раздался грохот и скрежет колес.
Они тотчас вскочили на ноги и, выбежав из ворот, увидели чрезвычайное происшествие.
Великолепный фаэтон, запряженный парой лошадей, столкнулся с деревенской телегой, возникшей без всякого предупреждения из бокового проезда, поскольку возница, управлявший лошадью, ненароком задремал.
Как выяснилось позднее, лишь благодаря искусности кучера фаэтона лошади не пострадали, хоть и оказались зажаты между оглоблями телеги и были основательно перепуганы столкновением.
2 
