62 
– Здравствуй, Долорес, – приветливо промолвила Присцилла. – Рада с тобой познакомиться.
Девушка ответила ей по-испански и при этом так смутилась, что, едва мать приняла платья, тотчас выскользнула за дверь.
– Долорес боится, что вы ее невзлюбите.
Поймав пристальный взгляд черных, как маслины, глаз, Присцилла подумала, что мексиканка пытается получше понять ее. Это ощущение не оставляло Присциллу с момента знакомства с Консуэлой.
– Откуда у Долорес такие странные мысли? Консуэла пожала мясистыми плечами, как бы говоря:
«Не обращайте внимания», – но что-то заставило Присциллу продолжить расспросы.
– Но все же, почему она так думает?
– Долорес молода и привлекательна, а вы… вы скоро станете женой хозяина. Женам обычно не нравится, если в доме симпатичные служанки.
– Неужели она боится, что я приревную? Мексиканка снова пожала плечами.
– Консуэла! Что ты от меня скрываешь? Если я чего-то не знаю, лучше уж сразу все расскажи.
Колеблясь, мексиканка внимательно разглядывала Присциллу. Та уже было решила, что так и не дождется объяснения, но тут Консуэла заговорила:
– Если не я, то кто-нибудь другой вам все равно расскажет, а раз так, нечего играть в молчанку. Надеюсь только, что я в вас не ошиблась.
– Да о чем же речь, Консуэла?
– Долорес была женщиной нашего хозяина.
У Присциллы задрожали пальцы, и она поспешно спрятала их в складках ночной рубашки.
– Правда, едва вы приняли его предложение, он перестал с ней встречаться. Вот уже несколько недель, как ничего такого между ними нет, Долорес вернулась к прежней жизни и вполне ею довольна. Но когда появились вы, она испугалась. Долорес все твердит, будто вы прогоните ее с ранчо. – Теперь в черных глазах Присцилла увидела вызов.
– То есть твоя дочь была… была любовницей Стюарта?
– У нашего хозяина хороший аппетит во всем, – пробормотала мексиканка, отворачиваясь к окну, – а симпатичных женщин в этих местах не так уж много.
– И что же, Долорес любит его? – с замиранием сердца спросила Присцилла, теребя завязку на ночной сорочке и не решаясь поднять глаза.
– Любит? При чем тут любовь, сеньорита? У нее просто не было выбора. Моего мужа – отца Долорес – убили несколько лет назад, когда ранчо еще принадлежало дону Педро Домингесу. Тогда здесь было нелегко… многое случалось. Наконец дону Педро пришлось продать ранчо за бесценок, и хозяин по доброте душевной оставил всех, кто служил здесь прежде. Потом Долорес подросла, и он пожелал ее. Что нам оставалось делать? Ведь он мог отослать нас куда глаза глядят, бросить на произвол судьбы, но не сделал этого. – Консуэла наконец повернулась. Присцилла увидела взгляд матери, встревоженной опасностью, грозящей ее ребенку. – Теперь сеньор Эган решил жениться и больше не нуждается в Долорес. Она может выйти за Мигеля, которого давно любит… если, конечно, вы позволите ей остаться.
Присцилла не знала, что и ответить мексиканке. Сначала она полагала, что Долорес видит в ней соперницу, но нет… здесь все совсем иначе. Это какой-то особый мир, со своими законами.
– Но почему твоя дочь опасается меня? – с горечью спросила она. – Насколько я поняла, слово Стюарта здесь закон. Мое мнение вряд ли сыграет какую-то роль.
– Да, в большинстве случаев, но не в этом. Здесь хозяин оставит все на ваше усмотрение.
– Тогда, разумеется, Долорес останется, – решительно заявила Присцилла. – Твоя дочь совсем еще дитя. За что мне держать на нее обиду? Она ни в чем не провинилась передо мной.
«А вот Стюарт виноват перед ней, – подумала Присцилла. – Разве настоящий джентльмен, за которого он себя выдает, способен так воспользоваться ситуацией?»
Мексиканка с облегчением вздохнула и широко улыбнулась, сразу помолодев лет на пять.
– Спасибо, сеньорита! Сегодня фанданго. Мы с Долорес будем счастливы отпраздновать ваш брак. У вас доброе сердце, и вы дадите счастье сеньору Стюарту.
«А я? А как же мое счастье?»
– Что такое фанданго, Консуэла? – без особого любопытства спросила Присцилла и ткнула вилкой в остывшую яичницу, хотя аппетита у нее не прибавилось.
– Праздник! Зажарят молодого бычка, будут плясать и петь до самого рассвета. Хозяин хочет, чтобы свадьба была шумная и веселая, он пригласил всех, кто живет на ранчо. – Консуэла помолчала и сочувственно добавила: – Человек он нелегкий, но люди пойдут за него в огонь и в воду. Это что-то да значит. Вы будете счастливы с ним.
62 
