60 
Фиона страстно хотела быстрее оправиться от пережитого стресса и мечтала хорошо выглядеть, чтобы не разонравиться герцогу, поэтому не стала возражать графине, когда та настоятельно порекомендовала ей дольше спать по утрам, а после ленча ложиться отдыхать, как Мэри-Роуз.
Замок графа совсем не походил на герцогский.
Построенный сравнительно недавно, он был светлым и просторным. Перед ним простиралась великолепная долина, а позади него располагался сад с множеством потрясающих цветов. Графиня обожала цветы. Ухаживать за ними было, наряду с птичником, ее страстным увлечением.
— Цветы восхитительны! — сказала графиня Фионе, когда они впервые вышли вместе в сад. — Они дарят людям красоту! А красота нам просто необходима в жизни, особенно в те моменты, когда приходится сталкиваться с разными мерзостями.
Теперь Фиона, анализируя прошлое, понимала: она всегда чувствовала что-то неприятное, омерзительное в поведении леди Мораг.
Как хорошо, что с первого дня их знакомства в ней зародилось предубеждение против этой женщины! В противном случае все могло бы сложиться по-иному и закончиться гораздо страшнее.
Хотя в какой-то степени она могла ее понять. Ведь это любовь к герцогу, пусть странная и извращенная, толкнула ее на столь безумные поступки, заставила убить собственную сестру, лишила рассудка.
Овдовев и получив разрешение остаться в замке, леди Мораг, по всей вероятности, лишь содействовала разжиганию скандалов между сестрой и ее супругом. Но действовала очень осторожно.
А ухудшить отношения между супругами не представляло особого труда.
Графиня рассказала Фионе, что с самого детства Дженет Мак Дональд отличалась вспыльчивостью, повышенной нервозностью и истеричностью.
— Ни один здравомыслящий отец не женил бы такого человека, как Эйден — чуткого, умного, благодушного, — на подобной Дженет девице. Но покойный герцог был фанатичным поборником истории своей семьи и истории Шотландии. Больше его ничего не интересовало. В обмен на брак между Эйденом и Дженет старый Мак Дональд пообещал вернуть герцогу отвоеванный его предками в смутные времена кусок земли Рэнноков.
На красивом лице графини отразилось презрение, скорее даже отвращение.
— Я часто задумываюсь над этим. Люди, сильно увлеченные историей, нередко не обращают внимания на страдания, которые причиняют своим фанатизмом современникам, — с грустью сказала графиня.
Как выяснилось позднее, граф сообщил матери о своем желании жениться на Фионе и о том, что это оказалось невозможным.
— Вы как раз такая, какой бы мне хотелось видеть супругу моего сына, — честно призналась графиня однажды вечером, когда они с Фионой беседовали вдвоем. Мэри-Роуз уже спала. — А с другой стороны, мне кажется, Торкуилу не стоит торопиться с женитьбой. Пусть еще немного подождет. Надеюсь, и на его пути повстречается однажды подходящая женщина.
— Я очень в это верю, — искренне ответила Фиона, удивляясь столь спокойному, даже философскому подходу графини к будущему сына.
— Торкуил, — пояснила его мать, — в некотором смысле еще слишком молод. Эйдену пришлось много страдать. К тому же после смерти отца на его плечи легла слишком большая ответственность, поэтому он раньше окреп и возмужал. Хотя по возрасту они почти одинаковые.
— Вы считаете, страдания играют важную роль во взрослении человека? — спросила Фиона.
— Не знаю… — задумчиво пробормотала графиня. — Но уверена в одном: на этот раз из Эйдена получится отличный муж. Он встретил именно ту женщину, которая ему нужна, и сделает ее счастливой.
— Эйден… просто замечательный, — просияв, сказала Фиона. — Мне кажется, что если бы в его жизни и не происходило ничего из ряда вон выходящего, если бы он был обычным человеком, то я относилась бы к нему точно так же, как отношусь сейчас.
Лицо графини озарилось улыбкой.
— Как мне приятно слышать от тебя подобные слова. Я чувствую, они идут у тебя от самого сердца. И не сомневаюсь в твоей искренности. А Эйден действительно замечательный. И заслуживает любви.
«Это точно», — подумала Фиона.
Вскоре личный поезд герцога вновь мчал их по полям и лугам, но теперь в противоположном направлении. И Фиона ненавидела каждую милю, что больше и больше разделяла ее с герцогом.
Мэри-Роуз же сочла за счастье вновь очутиться в полюбившемся ей поезде.
Как выяснилось, она помнила всю команду проводников и была рада вновь встретиться с ними. А с машинистом и его помощником посчитала своим долгом обменяться рукопожатиями.
60 
