К вечеру Глори совсем успокоилась и более тщательно, чем обычно, занялась своим туалетом, решив привести капитана в замешательство. Эйприл, служанка девушки, завила ее волосы кольцами и помогла надеть муаровое бледно-голубое платье с глубоким вырезом, которое выгодно подчеркивало яркую голубизну глаз Глори. Ни мать, ни отец не видели еще на ней этого платья. Оно хранилось для особого случая. Ее месть и стала таким событием. Больше всего на свете девушке хотелось увидеть Николаса Блэкуэлла смущенным и ерзающим на стуле.
Когда Глори вошла в столовую, мать, отец и красавец-капитан уже сидели за длинным столом из красного дерева. Мягкий, приглушенный свет витых свечей в хрустальных канделябрах заполнял комнату; тонкий, с позолотой, фарфоровый сервиз на столе поблескивал, отражая многочисленные язычки пламени. Заметив Глорию, мужчины встали.
– Добрый вечер, мама, отец, капитан Блэкуэлл. – Последнее имя девушка произнесла с несколько подчеркнутой любезностью, которая вырвалась помимо воли и только раскрыла неискренность ее слов. Начало было неплохим.
– Добрый вечер, моя дорогая, – ответил отец.
Николас пододвинул девушке стул.
– Вы чудесно выглядите. – Его взгляд скользнул по фигуре Глори и остановился на груди, едва прикрытой лифом.
Отец девушки слегка покраснел, но потом его губы тронула едва заметная улыбка, и он поднял свой бокал, словно ничего дурного не произошло. Миссис Саммерфилд нахмурилась.
– Благодарю вас, капитан, – сказала Глори. – Хотя я и удивлена тем, что вы это заметили.
На этот раз улыбнулась мать девушки, а отец нахмурился.
– Капитан Блэкуэлл, – обратилась к Николасу Луиза, краем глаза наблюдая, как две высокие негритянки подавали обед: жареного цыпленка, форель, кукурузу, черные бобы и свежеиспеченный хлеб. – Почему бы вам не рассказать, что сейчас происходит на Севере? Вы так много путешествуете, должно быть, слышали что-нибудь новенькое о янки. – Темные волосы Луизы Саммерфилд, аккуратно причесанные и уложенные кольцами по обеим сторонам шеи, придавали ей какую-то независимость, и со стороны казалось, что смотрит она на Николаса свысока, хотя и была на целый фут ниже.
– Мне кажется, обсуждать политику за обеденным столом вряд ли уместно, – заметил Джулиан, передавая Николасу блюдо с дымящимся цыпленком, хотя стол был накрыт по-королевски, блюда подавались по-домашнему, и капитану было от этого необычайно приятно.
– Янки, – сказал Николас, сделав акцент на этом слове, – слишком обеспокоены последствиями наводнения, чтобы испытывать сейчас какое-либо беспокойство по поводу южан.
– Да, – согласился с ним Джулиан, – мы читали об этом. Ужасный случай. Насколько я понял, пострадала добрая половина страны.
– Многие пострадали от наводнения. – Николас, приступая к обеду, решил начать с кукурузы. – Но рынок хлопка и риса должен укрепиться.
– Это давно должно было произойти, – проворчал Джулиан. Свободное от долгов поместье Саммерфилд гораздо меньше других плантаций пострадало от кризиса 1837 года, но экономика Чарлстона все еще находилось в упадке, как и в большинстве городов Юга.
Все обедали с удовольствием, кроме Глори.
Откровенный взгляд капитана время от времени останавливался на глубоком вырезе ее платья, но он даже не пытался заговорить с ней и вообще вел себя так, будто девушки не было в столовой. К концу обеда щеки юной леди пылали, хотя она и старалась казаться спокойной, внутри все кипело. Вскоре мать Глори встала из-за стола.
– С вашего позволения, я удаляюсь, – извинилась она, – я должна еще немного пошить.
– Конечно, дорогая. – Когда Луиза направилась к двери, муж и капитан поднялись со своих мест.
– Николас, а что если мы переберемся в бильярдную, чтобы выпить по рюмочке бренди и покурить? – Он взглянул на Глори. – И, поскольку нас всего лишь трое, надеюсь, ты не будешь возражать, если к нам присоединится Глори?
Николас растянул губы в показной вежливой улыбке.
– Сочту это за честь.
– Боюсь, что я буду возражать, отец. Капитан Блэкуэлл должен извиниться. Я с трудом вытерпела его грубое поведение за обедом, но сдерживаться дальше не намерена!
– Глори! – Джулиан стал терять самообладание. – Капитан Блэкуэлл – наш гость. И ты будешь относиться к нему с уважением.
– Нет, до тех пор, пока не извинится!
– Вы, мисс Саммерфилд, – с жаром заговорил Николас, – заслуживали тот урок, который я преподал вам сегодня днем, а не мое извинение.