Особенно,... 
84 
Эти слова, кажется, немного отрезвили его. Лицо Эвана искривилось:
— Я не думаю, что ты сама орудовала ножом, — Он судорожно перевел дыхание. — Ты либо приказала убийце поджидать Юстина неподалеку от постоялого двора, либо отправила за ним вдогонку, когда он отказался продать сосуд. — Твердым, как камень, взглядом Эван смотрел на трепещущую женщину. — Я знаю, как сильно ты хотела заполучить сосуд.
Кэтрин отшатнулась, будто он ударил ее:
— Ты с ума сошел, — проговорила она почти шепотом. Лучше убежать от него и от его безумных обвинений. Повернувшись к двери, она попыталась приоткрыть ее, но Эван успел захлопнуть дверь раньше, чем Кэтрин удалось сделать это.
Повернув ключ в замке, он положил его себе в карман и, глядя прямо ей в лицо, бросил:
— Сошел с ума? Нет. Я не в своем уме, когда поверил тебе. Поверил, что ты невинна, как голубок. Я не придавал значения всем очевидным нелепостям твоего рассказа. Поверил, будто ты понятия не имеешь о том, что произошло.
Теперь в его словах слышалась горечь:
— Даже Куинли сказал, что мне не следовало верить тебе. Но я был… так влюблен, и… — Он запустил руки в волосы. — Боже! Я даже пригрозил употребить все свое влияние, чтобы его отстранили от дела, если он посмеет выдвинуть обвинение против тебя. Какой же я осел!
Так, значит, благодаря его заступничеству мистер Куинли на время оставил ее в покое, поняла Кэтрин, глядя, как он с потерянным видом трет себе лоб. Нет, Эван не может верить во все эти ужасные вещи, в которых он только что обвинил ее. Он просто вышел из себя от гнева, обнаружив сосуд. Но как только с его глаз спадет пелена, он поймет, что она невиновна. Иначе быть не может.
Нерешительный стук в дверь прервал ее размышления:
— Мадам? — услышала она голос. — У вас там все в порядке?
Это была одна из служанок. Эван обернулся к Кэтрин, глаза его сверкали, дыхание стало прерывистым. Он взглядом приказал ей отослать служанку.
Кэтрин секунду помедлила. Находиться в запертой на ключ комнате с Эваном все равно что оказаться в клетке с диким зверем. Но ведь в глубине души он должен знать правду о Кэтрин. Надо только помочь ему увидеть, что она просто не в состоянии совершить ужасные вещи, в которых он ее обвинил.
Впрочем, слишком долгая пауза могла встревожить служанку. Того и гляди, она бросится звать на помощь миссис Гриффитс или Боса, чтобы те отперли дверь. Кэтрин попыталась придать своему голосу спокойствие:
— Все хорошо. Я… случайно разбила одну вещь. Ступай и попроси миссис Гриффитс приготовить завтрак. Я скоро приду.
За дверью сначала послышалось какое-то бормотанье. Потом тот же голос спросил:
— Может быть, позвать мистера Боса?…
— Нет, нет! — Кэтрин тут же представила, как прореагирует Бос, если узнает о происходящем. — Ступайте, уходите все! Я позову, если мне что-нибудь понадобится.
За дверью пошептались — наверное, служанки советовались, как им поступить, — и наконец послышались шаги по коридору. Кэтрин с облегчением вздохнула.
Эван оперся о хрупкий стол и с сомнением посмотрел на нее:
— Какая же ты умелая лгунья! Интересно, что сказали бы твои слуги, узнав о твоих делах. Наверное, даже твой драгоценный дворецкий не встал бы на твою защиту, узнай он правду.
Кэтрин даже прикрыла глаза, не желая показывать, как ее оскорбило это замечание:
— Бос знает обо всем, что произошло в Лондоне. Эван опешил от неожиданности:
— Да ну? Неужели обо всем? И каким способом ты заполучила сосуд?
— Я расскажу, что именно знает Бос, — Кэтрин постаралась взять себя в руки. Ей никогда не удастся переубедить Эвана, если она будет впадать в истерику. — Он знает, что я отправилась в Лондон, взяв с собой двести фунтов. Что ожидала лорда Мэнсфилда в «Козероге». Еще на подходе к постоялому двору у меня возникло ощущение какой-то опасности. — Она старалась говорить ровным голосом. — И после того, как я купила сосуд у лорда Мансфилда, какой-то инстинктивный страх заставил меня поскорее выскользнуть через задний выход постоялого двора и вернуться в гостиницу, где я остановилась. Желваки заходили по лицу Эвана:
— Значит, ты обманула и Боса.
Слезы навернулись ей на глаза, и она шагнула к письменному столику:
— Это не ложь и не обман, Эван. Именно так все и произошло на самом деле. Единственная разница между сказанным мною прежде и сейчас — то, что я виделась с лордом Мэнсфилдом и купила сосуд. Все остальное не меняется. Клянусь, я не сделала ничего дурного.
84 
