Наконец их пригнали во двор префектуры и всех вместе запихнули в какой-то сарай с решеткой. А еще через некоторое время Коршунова и гепида поволокли на допрос.
– Я – пил-кентурион и военный префект вспомогательных войск одиннадцатого легиона! – с ходу заявил Коршунов. – Я лично знаком с префектом претория Виталианом и префектом Рима Сабином! Вы все ответите, ясно?
– Да ну? – усмехнулся толстый потный римлянин в тоге с фиолетовой каймой. – Научись сначала по-латыни говорить, дикарь! А это кто? – кивок в сторону гепида. – Тоже кентурион?
Красный промолчал.
– Я его знаю! – неожиданно вмешался один из вегилов-охранников. – Он гладиатор. Красный его зовут. Его весь Рим знает.
– Я – не весь Рим, – недовольно буркнул толстяк в тоге. – Гладиатор? Да ну? Ты и впрямь гладиатор?
– Был, – лаконично ответил Красный. – Теперь свободный. Вот клеймо. – Гепид задрал тунику и показал вытатуированную на бедре «печать».
– Так. И кто тебя освободил?
– Он. – Гепид показал на Коршунова.
– Он действительно пил-кентурион и префект?
– Да.
Красный был лаконичен: ему уже приходилось иметь дело с римским правосудием, и он знал, как себя вести.
– Допустим. – Толстяк поглядел на Коршунова. – А где твое кольцо, кентурион? И почему ты голый?
– Голый потому, что мне не дали одеться. А кольцо сперли твои герои. И лучше бы им его отдать, иначе… – Тут Алексей замолчал, вовремя сообразив, что угрожать в его положении не стоит.
– Иначе – что?
– Иначе пусть пеняют на себя.
– Да ну?
Толстяк подозвал одного из вегилов, пошептался с ним, и тот вышел.
– Подождем, – сказал толстяк.
Ждали они минут пятнадцать, потом вегил вернулся и положил на стол Коршуновское золотое колечко.
– Ага, – сказал толстяк. – Твое?
– Мое.
– Ага. А теперь скажи мне, кентурион, почему ты набросился на «бодрствующих», когда они арестовали оскорбителей Аполлона?
– Не думаю, что Аполлон имеет к этому отношение, – сказал Коршунов.
– Откуда ты знаешь? Ты что, принадлежишь к поклонникам арамейского божка?
– Не твое дело, – буркнул Коршунов. – Вызови своего начальника. Это дело не твоего уровня.
– Думаю, ты прав, – согласился толстяк. – Придется послать за господином префектом.
– Господин префект будет очень недоволен, – заметил один из вегилов.
– Что ж, – сказал толстяк. – Нашей вины здесь нет. Пусть за его недовольство ответит этот кентурион.
Глава восьмая Начальник префектуры охраны Секст Габиний Оптимиан
Десятое июля девятьсот девяностого года от основания города. Рим. Префектура охраны порядка
Начальник префектуры охраны Секст Габиний Оптимиан был действительно очень недоволен, когда ему пришлось покинуть цирк.
Когда перед ним предстал (уже одетый, а не голый) задержанный кентурион, префект Габиний не стал скрывать своего недовольства. Несколько минут он злобно поносил и своих подчиненных, и префекта ауксилариев, который лезет не в свое дело. Потом, выговорившись, поинтересовался, к какому легиону приписаны вспомогательные войска, подчиненные Коршунову.
– К Одиннадцатому Клавдиеву, – буркнул Алексей. – Это выбито на моем кольце.
– Поглядим. – Начальник вигилов поднес к глазам золотое колечко. – К Одиннадцатому, значит? А кто твой легат?
– Префект, – поправил Коршунов. – Префект легиона Геннадий Павел, личный друг богоравного Августа Максимина… И мой тоже, – добавил он для авторитетности. – Префект Геннадий будет очень недоволен, если ты немедленно не освободишь меня и моего человека!
– Ах вот как! – Глаза префекта Габиния вспыхнули. – Значит, префект Геннадий будет очень недоволен? – произнес он совершенно другим, вкрадчивым голосом. – Он действительно твой друг?
– Мой лучший друг! – подчеркнул Коршунов. – Имей это в виду и не забывай!
– Я ничего не забываю, варвар! – Вголосе Габиния проявилась нотка торжества. – Опцион! Видишь этого варвара, похитившего у кого-то золотой перстень кентуриона? Суньте его в самую вонючую яму и держите там, пока у меня не найдется время выяснить, кто он и каковы его преступления!
– Ты с ума сошел! – воскликнул Коршунов, но Габиний уже покидал префектуру.
Через полминуты он уже плюхнулся в носилки и скомандовал рабам: