ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Невеста по завещанию

Очень понравилось, адекватные герои читается легко приятный юмор и диалоги героев без приторности >>>>>

Все по-честному

Отличная книга! Стиль написания лёгкий, необычный, юморной. История понравилась, но, соглашусь, что героиня слишком... >>>>>

Остров ведьм

Не супер, на один раз, 4 >>>>>

Побудь со мной

Так себе. Было увлекательно читать пока герой восстанавливался, потом, когда подключились чувства, самокопание,... >>>>>

Последний разбойник

Не самый лучший роман >>>>>




  78  

– Не дал, – сказал он. – Ах, как поэтично!

– Что же тут поэтичного? – удивился Тенгиз.

– Речь этой женщины полна поэзии. Вот послушай, что она говорит…

Новый вопль. Тенгиз, как и прежде, не понял ни слова.

– Я не понимаю.

– Естественно, ты не понимаешь, – согласился Жилов. – Она ведь поет свою песню на суахили. Она говорит ему: «Ты, старый вонючий облезлый похотливый бабуин с гнилым бананом вместо пениса и разбитым горшком дерьма вместо головы! Где деньги, которые ты обещал? Где они, ты, липкий червяк из навозной кучи?»

– Ну и что он отвечает?

– Говорит, что она – бездонная слониха и чрево ее подобно чреву гиены, а жадность и прожорливость вообще неописуемы…

Пронзительный женский вопль вновь перекрыл голос Жилова.

– Она говорит ему, что он – паршивый мешок фекалий, – перевел Жилов. – Она говорит: «Чтоб я еще позволила такой вшивой болотной крысе, как ты, дотронуться до своего прекрасного зада! Пусть твой язык распухнет и почернеет! Пусть твои руки высохнут и станут как сухие ветки, объеденные саранчой и покрытые лишайными струпьями, пусть шелудивая сука откусит тебе член, когда ты захочешь с ней совокупиться, пусть…»

Тут послышался звонкий шлепок, затем пронзительный, уже совершенно нечленораздельный визг и шум, который мог бы издавать запертый в доме дикий буйвол.

– Как хорошо!

Это сказал Таррарафе. Масаи сидел на корточках у двери.

– Хорошо проснуться от голоса женщины, полной жизни. От голоса сильной женщины, охваченной страстью и гневом, – сказал Таррарафе. – Особенно хорошо, если женщина – не твоя! Доброе утро, друг!

– Как себя чувствуешь, сынок? – спросил Жилов.

– Нормально!

Тенгиз рывком поднялся и невольно охнул: его голове не нравились резкие движения.

– Есть хочу как зверь! – сказал молодой человек, и это была истинная правда.

– Сначала – пей это. – Таррарафе вложил ему в руки стеклянную банку, в которой плескалось около стакана мутной темно-коричневой субстанции.

Тенгиз осторожно понюхал. В богатом букете «ароматов» запах мышиных экскрементов преобладал.

– Пить? Это? – Тенгиз посмотрел на Таррарафе как на ненормального.

– Надо, – кивнул головой африканец. – Хорошее лекарство. Самое лучшее.

– Меня стошнит! – убежденно произнес Тенгиз, держа банку на отлете, так, чтобы вонь не шибала прямо в нос.

– Живот – пустой. – Таррарафе для убедительности похлопал себя по рельефному брюшному прессу. – Пей, не бойся!

– Пей! – присоединился к нему Жилов. – Он вылечил меня от львиных когтей. А парня, которому бородавочник располосовал бедро, Тарра поставил на ноги за неделю. Он – настоящий шаман. Без шуток!

– Мой отец – шаман, – возразил африканец. – Духи повинуются ему, как гиены – старой самке-вожаку, – доверительно сообщил он Тенгизу. – Не слушай Носорога. Мой отец – шаман, а я – ничто! – Масаи скромно потупился, изображая смирение. Правда, смирение у этого здоровенного темнокожего красавца получалось не очень убедительно.

Тенгиз улыбнулся. Таррарафе – тоже.

– Пей, брат! – сказал он. – Пей – и выздоровеешь!

Тенгиз, стараясь не дышать, слегка пригубил. На вкус суспензия была на-амного отвратительнее своего запаха.

«Мужество, – сказал себе Тенгиз, – вырабатывают в испытаниях!»

И бесстрашно осушил банку.

Желудок Тенгиза отреагировал мгновенно и бурно. Едва первая капля лекарства коснулась его стенки, он сжался до размеров кошачьей мошонки. Но Таррарафе был начеку. Ладонь его накрыла разом рот и нос Тенгиза, а твердый, как шомпол, палец ткнул американца в левое подреберье. Эффект был положительный. Если не считать того, что Тенгиз едва не задохнулся и минут десять кашлял и фыркал, пытаясь избавиться от тошнотворных капель в бронхах и носоглотке. Но желудок его больше не смел возмущаться.

– Жестко, – заметил Жилов. – Но эффективно. Завтракать!

– Мне не проглотить и крошки! – заявил Тенгиз, ополаскивая лицо условно холодной водой.

– Я так не думаю, – сказал Жилов.

И оказался прав. Желудок Саянова перестал буйствовать, и Тенгиз умял все, что приготовил для него Таррарафе.

– Вот теперь мы можем поговорить, – сказал Жилов.

– Может, выйдем наружу? – предложил Тенгиз.

– Не думаю, что тебе стоит лишний раз попадаться на глаза. Не исключено, что нам придется еще некоторое время использовать эту виллу. Итак, давай еще раз прикинем, как похитители поступят с твоей подружкой. Сейчас, когда они знают, что мы их ищем. Тарра, что скажешь ты?

  78