82 
– Пойдем посмотрим,– сказал Коршунов, и они двинулись наверх.
По дороге наткнулись на одного из своих. Молодец уложил животом на пенек молодую квеманку, задрал ей подол и усердно осеменял. Тощая задница энергично дергалась между белых ляжек. Квеманка страдальчески покряхтывала. Но сопротивления не оказывала. Агилмунд зверски оскалился и врезал молодцу пяткой по копчику.
Молодец взвыл, подскочил, явив всеобщему обозрению мохнатое лоно квеманки, свой детородный орган и разъяренную физиономию, которая при виде Агилмунда моментально перестала быть разъяренной, а вышеупомянутый орган стремительно съежился до размеров небольшой морковки.
– Алзис! – зашипел на него Агилмунд. Дальше Коршунов не понял, но сказанное явно не было похвалой сексуальному агрессору. А судя по жестам, в перспективе у агрессора была принудительная стерилизация без помощи хирургических инструментов в случае повторения эпизода. Алзис, моментально утративший румянец, подтянул штаны, подобрал копье и припустил в направлении, указанном дружинником.
Квеманка тоже поднялась, поправила платье и чуток враскорячку двинулась по своим делам. Такое впечатление, что грубое насилие являлось для нее совершенно обыденным явлением.
Агилмунд разразился длинной и эмоционально насыщенной фразой. Насколько понял Коршунов, дружинник рикса сурово осуждал волонтера Алзиса за то, что тот осмелился совать свой кривой отросток куда ни попадя, в то время как он, Агилмунд, занимаясь ратными трудами, еще ни разу не имел возможности «сбросить напряжение».
Это строение принципиально отличалось от прочих. Не столько размерами, сколько основательностью. Впервые после приземления Коршунов увидел дом, в котором были двери. В настоящий момент – закрытые. И первый дом, чья кровля была не из соломы, а крыта чем-то вроде черепицы из материала непонятного, но очевидно не горючего, поскольку заброшенный наверх факел с промасленной тряпкой догорал без малейшего результата.
Вероятно, сами стены можно было бы поджечь, если прямо под ними развести огонь, но для этого к ним надо было подойти. Чему активно препятствовали засевшие внутри. Из длинных узких бойниц было весьма удобно обстреливать всех желающих приблизиться. А народу внутри было достаточно, чтобы обеспечить круговую оборону.
Крутые парни Одохара сунулись было в атаку, получили отпор и отступили.
Теперь они обсуждали: не стоит ли плюнуть на засевших в доме и заняться грабежом?
Главным доводом против этого предложения была уверенность, что именно в доме и хранятся основные сокровища.
Коршунов с некоторым удивлением обнаружил, что именно перспектива грабежа, а вовсе не месть за набег на поселок является главным стимулом его воинства.
Ждали решения Коршунова.
Алексей подумал, прикинул и решил, что и проблемы-то нет. Просто надо соорудить что-то вроде «броневика» – и дело в шляпе.
Коршунов изложил идею. Для этого пришлось прибегнуть к рисованию и помощи Книвы. Здешний язык изобиловал знакомыми словами (если привыкнуть к произношению) из немецкого, французского и даже русского, и понимал его Алексей уже вполне прилично. Но вот изъясняться пока было затруднительно.
Осознав суть коршуновского предложения, публика пришла в восторг. Иные хлопали себя по лбу: как, мол, сами не догадались! Элементарно, Ватсон! Сделать каждому здоровенный щит – и вперед. Тут Коршунова снова осенило: зачем делать щиты каждому, если можно изготовить четыре штуки и запечатать ими бойницы на фасаде дома?
Новый взрыв энтузиазма.
«Но сначала – произвести „зачистку“ поселка»,– распорядился Коршунов.
Он не забыл уроков квеманского набега.
Зачистка не заняла много времени, поскольку остров был невелик, а путь с него был только один. Кстати, предусмотрительность Алексея, пославшего парней к воротам, оказалась не лишней. Двое квеманов попытались ускользнуть. Попытку пресекли. Правда, в процессе пресечения в очередной раз подранили Вутериха, но рана оказалась пустяковой.
Дальше все шло как по маслу. Из подручного материала соорудили четыре здоровенных щита. Квеманы, конечно, утыкали их стрелами, но это не помешало нападающим прижать щиты к окнам и подпереть снаружи штакетинами. После чего Коршунов и Агилмунд взобрались на крышу. В крыше обнаружилась солидных размеров щель, «продух» очага. В Агилмунда, заглянувшего внутрь, тут же пустили стрелу, но у Одохарова десятника оказалась хорошая реакция.
82 
