12 
— Ну, как твой маленький спектакль сегодня утром, Морган? — на крыльце его ждал Чак Даусон.
— Как мы и планировали, — ответил Морган. — Но, похоже, этих парней не так-то легко напугать.
Даусон сжал кулаки, и Моргана начало знобить, когда он подумал, что эти руки коснутся высокой, полной груди Илейн.
— Тогда надо немного усилить доводы. — Даусон вскочил в седло. — Мы должны встретиться с моим отцом и Дольфом Редмондом на шахте.
Морган кивнул, и двое мужчин направились из города, как только начали расходиться митингующие. Решительные лица шахтеров красноречиво говорили об исходе собрания.
— Будь осторожен, бандит, — угрожающе выкрикнул кто-то из толпы, когда Морган проезжал мимо.
— Убирайся из города и оставь в покое порядочных людей, — подхватил другой голос.
Моргану захотелось найти какой-нибудь другой метод, чтобы держать под контролем ситуацию. Ему совсем не нравилось выступать именно против тех, кому он жаждал помочь. Если бы найти другой путь… но его не было. А если думать о будущем, то для всех так будет лучше.
Молча сидя на лошадях, мужчины спустились вниз по улице и выехали за город. Острые воспоминания нахлынули на Моргана при виде старой шахты, знакомого моста, под которым ребенком он любил плавать. Однако среди воспоминаний самым ярким была ночь 1 октября 1869 года, когда он покинул Кейсервилль.
Они с Томми ползали в темноте более четырех дней. Лампочка Рена разбилась еще при обвале, а лампочки Томми хватило только на первые восемь часов. После этого наступила кромешная тьма. Комбинезон и рубашка Рена промокли от воды, стекавшей по расщелине; кожа стала дряблой и обвисла, а темнота под ними рвала тело на части, пронизывала до костей. Рен одеревенел и был жестоко измучен, а раны на руках от постоянного стучания и лазания превращались в язвы.
— Рен? Ты считаешь, мы умрем? — ножом разрезал темноту тоненький голосок Томми.
— Не будь дураком, — ответил Рен, стремясь хоть как-то поддержать младшего брата. — Стучи. Я сменю тебя, когда ты устанешь.
— Я замерз… я весь исцарапался. — Томми пополз в темноте, пока не коснулся Рена.
Рен крепко сжал его руку.
— Нас скоро найдут, Томми. Я уверен в этом. Тебе надо еще немножко побыть храбрым и сильным.
— Я буду храбрым, Рен. Я обещаю.
В голосе брата было столько отчаяния, что у Рена защемило сердце.
— Томми, я знаю, как тебе трудно. Папа гордился бы тобой. Но мы не должны останавливаться.
— Я не буду останавливаться, Рен.
— Молодец. Стучи. Что это было? — Рен застыл, напрягая слух.
— Что? — Томми тоже прислушался. «Тук, тук, тук».
— Вот оно! — За узким проломом противоположной стены пещеры Рен расслышал слабые звуки.
«Тук, тук, тук».
— Вот снова. Уже ближе. — Рен вспомнил, как билось в ту минуту его сердце.
— Постучи в ответ, — попросил он брата. — А потом начинай копать со мной.
Томми изо всех сил забарабанил молотком. Даже в темноте Рен чувствовал его улыбку.
Когда всадники миновали поворот, показалась «Голубая гора», тотчас напомнив Рену, что теперь он Дэн Морган. У ворот их ожидали Редмонд и старший Даусон.
Шахта выглядела так же, как и в детстве: огромная гора земли, искореженная и лишенная жизни. Со всех сторон в нее врезались глубокие дыры. Казалось, что это много раз оскверненная могила. У основного входа стояли рядами устаревшие отбойные молотки. Узкие рельсы убегали вглубь, напоминая о тяжелых вагонетках с углем.
Все было таким же отталкивающим, каким он это помнил. И только теперь, войдя в основной туннель, он понял, что балки и перекрытия давно требуют замены, а оборудование не соответствует стандартам безопасности. Мысли Моргана вновь наполнились скверными воспоминаниями — дни в темноте и сырости, холодная глубина шахты, мертвые и умирающие, их стоны под обвалившимися балками. Ему с трудом удалось вернуться в настоящее.
— Ну, что ты об этом думаешь? — захотел узнать Генри Даусон.
— Жаль, но я мало понимаю в горнорудном деле, — солгал Морган. — Мне здесь темно и холодно.
Даусон рассмеялся.
— Все вы, непонимайки, так говорите. Надо быть настоящим горняком, чтобы суметь работать в таких туннелях.
Морган подумал, что Даусон и сам не подозревает, насколько он прав. Дэн бросил работать на шахте девять лет назад и никогда не сожалел об этом. Только иногда он попадал в такие места, и то совсем по другим поводам.
Когда они спустились глубже, Морган почувствовал запах сырости, подымавшийся из ствола шахты.
12 
