112 
– Милый мой Джейсон. Тебе не надо моего прощения. И никогда не было надо. Тогда на судне ты сделал то, что было лучшим выходом, как ты считал. Ты рисковал своей жизнью, чтобы помочь ей.
– Я убил ее.
– Ты спас ее. Спас единственным способом, который ты знал, и там, где она сейчас, она это знает. Я готова благословить твою пулю, так же как и она.
Джейсон покачал головой:
– Она была совсем ребенком. Ребенком. Она еще не начала жить.
Велвет отстранилась и посмотрела на него, ее щеки в неверном свете свечи блестели от слез.
– Но что было с тобой, Джейсон? Ты ведь по-настоящему и не жил с того дня, как умерла эта девочка.
Он не ответил. В горле стоял ком, и он не мог произнести ни слова.
– Ты только человек, Джейсон. Только человек. И делаешь ошибки, как любой другой человек. В тот день ты сделал выбор, ужасный выбор, но он был единственно возможным. Ты знал, что они могли убить тебя, но ты решил помочь этой невинной девочке, не допустить ее страданий. У тебя была только эта возможность.
Он судорожно втянул в себя воздух. Боже, он готов был сейчас ненавидеть ее за то, что она видит его слезы!
– Ты только человек, – повторила Велвет. – Господь знает это. Примирись в своей душе с Богом, Джейсон. А я… я люблю тебя еще больше, чем любила до сих пор. И я оказалась права. Ты – тот человек, каким я тебя представляла.
Грудь его разрывалась от боли. Он обнял ее и прижал к себе.
– О Боже, герцогиня. – Руки его погрузились в ее волосы, сминая изысканную прическу, вынули шпильки, дав волосам свободно рассыпаться по плечам. – Я люблю тебя, герцогиня. Я так полюбил тебя.
Она снова заплакала. Он почувствовал, что все ее маленькое тело содрогается от слез, но это были слезы радости.
Она достала платок из кармана юбки и прижала его к глазам.
– Ты меня любишь. Ты хочешь сказать, что все, что произошло между нами, было не только ради наслаждения.
– Надеюсь, что так оно и было.
Улыбка снова появилась на ее лице. Она хотела сказать что-то еще, но в дверь уже стучали:
– Время вышло, миссис.
В замке загремел ключ, и дверь распахнулась.
Велвет взглянула ему в лицо:
– Теперь тебе не страшна темнота, Джейсон. И никогда не будет страшна. Ты вышел из тьмы на свет, и твое прошлое останется для тебя только памятью. – Она обхватила руками его лицо. – Пообещай мне, что ты запомнишь. Если тьма вернется, думай о свете, Джейсон. Любовь есть свет. Ты запомнишь?
Он с трудом проглотил ком в горле.
– Я запомню, – чуть слышно произнес он.
Она поцеловала его. Это был поцелуй, полный любви и нежности, обещания и ободрения. Джейсон тоже поцеловал ее. В его поцелуе были любовь, благодарность и надежда, которые жили теперь в его сердце. Он подумал о том, что никогда не встречал такой женщины. И о том, что никогда не расстанется с ней, если останется жив.
Глава 27
Сазерленд не мог спать с той минуты, когда услышал известия о лорде Хокинсе, который оказался не лордом Хокинсом, но старшим братом герцога Карлайла. Он должен был унаследовать титул герцога, но его приговорили к повешению за убийство своего отца.
Кристиан не верил этому. Не верил, зная Джейсона Синклера, зная то, что ему рассказала Мэри.
А Эвери, герцог Карлайл, как теперь узнал Кристиан, был просто беспринципным, в высшей степени безжалостным негодяем.
Но что делать теперь? Как помочь Синклеру? И как должен он поступить с Мэри?
Стоя у окна своей комнаты, он думал о женщине, которую любил. Кристиан понимал, что выбор, который она сделала, оставшись с Карлайлом, был для нее драматическим. И он боялся, что Мэри в опасности.
Кристиан был наслышан о встрече в доках, которую организовал Литчфилд, слышал и о чуть запоздавшем появлении Мэри и Велвет, и об их попытке помочь мужу Велвет. Мэри тем самым выступила против Карлайла. Эвери должен быть в ярости. И один Господь знает, как он может поступить.
При мысли о Мэри, страдающей с герцогом, у Кристиана сжалось сердце.
Он подумал, что мог бы послать ей записку с просьбой о встрече. Но если Эвери перехватит записку? Это было вполне вероятно и опасно для Мэри.
Стиснув зубы, Кристиан принялся расхаживать перед окном. Он должен увидеть ее. И увезти из дома герцога даже насильно, если не сможет убедить ее покинуть его дом. Она любит его, и он любит ее. Со временем она поймет, почему он так поступил.
Он расхаживал взад и вперед перед окном, сжав руки в кулаки и стиснув зубы от гнева и тревоги. Неожиданно в дверь его спальни постучали.
112 
