85 
Если бы он любил ее.
Но любит ли он? Он еще никогда не любил женщину. И не знал, какие чувства он должен испытывать. Может быть, ему следовало солгать. Но Кристиан тут же отбросил эту мысль. Что бы ни случилось, он будет честен с Мэри.
Он провел ее к карете, помог устроиться на сиденье, сел напротив нее, приготовившись к долгой поездке в ее поместье в восточном Суссексе.
Он хотел появиться там до приезда герцога, чтобы все выглядело так, словно она все это время провела в своем доме. Кристиан намеревался сопровождать ее большую часть пути и проститься незадолго до приезда в дом.
От обуревавших его мыслей раскалывалась голова. Он поклялся себе, что поможет ей. Он должен найти способ сделать это.
Стояла темная ночь, только серебряное сияние луны заливало опустевшие лондонские улицы. Стук колес случайного экипажа, увозящего домой своих припозднившихся хозяев, даже не потревожил уханья совы, устроившей себе гнездо под крышей конюшни.
«Все кончено. Мечты и надежды всех этих долгих лет безжалостно разрушены». Он чувствовал невероятную усталость. Крушение надежд тяжким грузом легло ему на плечи. Джейсон почти физически ощущал, как вокруг него в тишине его спальни смыкаются стены невидимой темницы.
Только одна свеча освещала комнату, ее огонек слабо помаргивал, отражаясь в лужице расплавленного воска. Сидя в кресле, вытянув ноги, с рассыпавшимися по плечам волосами, он поднес к губам графин с бренди и отхлебнул глоток обжигающей жидкости прямо из горлышка.
Он должен успокоиться, отогнать от себя демонов поражения.
Никогда еще они не терзали его с такой силой, как этой ночью. В тюрьме он поклялся себе выжить в аду страданий, боли и унижения с единственной целью – заставить своего брата заплатить за убийство отца.
Клятва эта придавала ему силы. Он сумел продержаться в трюме набитого заключенными брига, когда, страдая от морской болезни, валялся почти без чувств, не в силах оторвать голову от парусины подвесной койки, в которой спал, и задыхался в вонючем воздухе, насыщенном кислым запахом человеческого пота и испражнений.
Ненависть к брату придавала ему силы выжить на яростном солнце Джорджии, когда приходилось голодать сутками и существовать на одной воде, которой тоже не хватало; надрываться на каторжной работе и сражаться с полчищами насекомых и болотными миазмами.
Он уже готов был сдаться и мечтал о том, что лучше бы ему умереть, чем встретить еще один восход солнца. Мысли об Эвери, наслаждающемся жизнью в Карлайл-Холле и поглощающем фазанов и шампанское, тогда как он хлебал жидкую бурду с гнилым рисом, удерживали его от последнего шага. Мысли об Эвери, захватившем наследство Карлайлов, осквернившем доброе имя их отца, делящем ложе с женщиной, которая любила его, Джейсона, заставляли жить.
Решимость отомстить была его единственным союзником, а желание покарать преступника столь велико, что все холодело в груди.
Все это время он не сомневался, что сможет победить. Всегда. Сегодня же, в полумраке тихой комнаты, он с горечью думал, что, по всей видимости, победа осталась за Эвери. Собранных доказательств было слишком мало. Теперь, со смертью Силии, ему придется покинуть Англию, не дав свершиться справедливому мщению, которого он так отчаянно желал. Если он не сделает этого, то рано или поздно закончит свою жизнь в петле.
А Эвери одержит окончательную победу.
Джейсон снова припал к горлышку. Кого он пытается обмануть? Его брат одержал победу много лет назад, совершив ужасное злодеяние. А он потерял себя за эти ужасные годы в Джорджии.
Тогда его единственным желанием было желание выжить, и оно вытеснило из души все остальные. В те дни он окончательно расстался с надеждой вернуться к прежней жизни, стать человеком, которым был когда-то.
Джейсон посмотрел на дверь комнаты, где спала миниатюрная красотка с темно-медовыми волосами по имени Велвет Моран. Велвет Синклер, поправил он себя. Его жена. Они заключили совершенно законный перед лицом Бога брак.
Но этого он и не хотел и поклялся себе, что никогда не пойдет на это.
Он снова отхлебнул глоток бренди. Когда-то он хотел такого союза, мечтал о детях, доме. Но эти мечты умерли на залитой кровью палубе захваченной британской баркентины, разлетелись кровавыми брызгами после того, как он решил, что он самый отпетый преступник, которых носила земля.
Подумав об этом, он услышал звук орудийных залпов, ощутил запах порохового дыма, висящего в воздухе, содрогнулся от криков женщин, мечущихся по пылающей палубе.
85 
