Последние отзывы

  62  

От ярости у Жени потемнело в глазах. Она вдохнула раз, Другой, третий, но дыхания почему-то не хватало. Кухня поплыла перед ее глазами, и она, не успев и охнуть, провалилась в черноту.

* * *

Лаптев, насвистывая, достал из кармана связку ключей и через минуту был уже в коридоре. Здесь его встретил Мартынов, который стоял, опершись о косяк и странно улыбаясь.

— Ну, у вас тут все в порядке? — спросил Веня. — Нашли с Женькой общий язык?

— А то как же!

— Ну что, я был прав насчет нее? Она не падала в обморок?

— Еще как падала, — ответил Мартынов. — Целых два раза.

— Врешь!

— Она и сейчас в обмороке валяется. Если нашатырь не поможет, придется «неотложку» вызывать.

Веня, сделав страшные глаза, кинулся в комнату. Женя и в самом деле лежала на кровати, закатив глаза. Оттянув ей веко, Лаптев ахнул:

— И давно это с ней?

Мартынов поглядел на часы:

— Минут десять.

— И ты ничего не предпринимаешь! — возопил Веня.

— Почему? Я пару раз ударил ее по физиономии. Но, как видишь, совершенно напрасно.

— Не понимаю, почему ты так спокоен! Надо срочно что-то делать! Звони сейчас же врачам!

— О! — воскликнул Мартынов, останавливая засуетившегося Веню. — Кажется, твоя подружка приходит в себя.

Женя и в самом деле порозовела и открыла глаза. Увидев над собой взволнованное лицо Лаптева, она скривила губы и сказала:

— Он обозвал меня макакой!

Веня растерянно обернулся к Мартынову, но тот только пожал плечами:

— Спроси ее, почему.

— Почему?

— Потому что он грубиян и.., и…

— Сейчас у нее кровь к голове прильет, и она опять брякнется без чувств, — равнодушно заметил Мартынов.

— Но почему ей стало плохо?!

— На нее наехал автомобиль.

Женя тем временем раздумала снова терять сознание. Обида на бессердечного Мартынова придала ей сил. Она приняла сидячее положение и уронила две горячих слезы на покрывало.

— Меня кто-то хотел задавить! — пожаловалась она Вене. — Там, возле видеопроката. Это было уже после того, как я уличила Юханова в том, что он желал Кокину смерти, и после того, как отдала лысому из двадцать второй квартиры деньги.

— Подожди-подожди, я не успеваю за тобой, — остановил ее Веня. — Кто такой Юханов?

— Вован.

— Ясно. А лысый кто?

— Лысый — это клиент службы «Видео на дом». Правда, когда я к нему пришла, он сразу отказался быть клиентом…

— Как я его понимаю! — пробормотал Мартынов. Женя бросила на него уничижительный взор и снова обратилась к Вене:

— Я тебе сейчас расскажу все с самого начала!

— Хорошо. И Гена пусть послушает. Ему от нас, кажется, здорово досталось. Только сначала я бы хотел, чтобы вы помирились.

— Я согласен, — сказал Мартынов, умиравший от любопытства. — Простите, что я обозвал вас макакой. Просто вы так верещали и скакали, что это сравнение невольно пришло мне на ум.

— И вы меня тоже простите, — ненатурально добрым голосом сказала Женя, — за то, что дядя накричал на вас, и еще за то, что вам пришлось ездить за мной к метро и слушать мои вопли, когда сломался душ…

— Хочешь сказать, — подозрительно перебил ее Веня, — что, когда ты полезла мыться, у тебя сломался душ?

— Да, сломался! — кивнула Женя. — Это было ужасно. Спасибо, Геннадий пришел, сама бы я не справилась.

Веня почесал в затылке и, посмотрев на Мартынова, встретил его победный взгляд.

— Ему, конечно, не сладко пришлось, — вошла в раж Женя. — Вчера через балкон в квартиру проник Карпенко. Я увидела его, испугалась и упала в обморок. Геннадию пришлось поднимать меня с ковра и нести в кровать…

Взгляд Мартынова сделался победным в квадрате.

— Я же говорил тебе, — прошептал он, наклонившись к Вене, — они все себя так со мной ведут. Теперь я знаю, что из этого правила не бывает исключений.

Веня покраснел. Сейчас ему было страшно стыдно оттого, что он вчера наговорил этим двоим друг про друга. Впрочем, несмотря на стыд, он совершенно не собирался каяться. Кроме того, его волновало все, что приключилось с Женей, гораздо больше каких-то врак. Потом все разъяснится. Как-нибудь. И, может быть, даже без его участия.

Женя тем временем во всех подробностях рассказывала о происшествиях сегодняшнего дня.

— Вот только я не понял, почему ты не захотела заявить в милицию о наезде? — спросил Веня, когда рассказ подошел к концу.

— Не знаю. У меня прямо в животе сидит страх перед милицией. Ведь что бы со мной ни случилось, тут же позвонят дяде. А мне не хочется доставлять ему лишние неприятности.

  62