72 
— Сколько же у него пассий? — пробормотал Веня.
— Не думаю, что этот тип столь любвеобилен, — возразил Мартынов. — Скорее всего, его шашни имеют под собой какое-то иное обоснование, нежели просто флирт.
— Согласна! — кивнула Женя.
— А это значит, — продолжал Мартынов, — что тетки нам ни в чем не признаются. Ну, — сами подумайте: станут они выворачивать душу перед незнакомыми людьми? Вы их ничем не подкупите и не запугаете.
— Может, послать к ним вас, чтобы вы их очаровали? — спросила Женя задумчиво.
— Ну уж нет! Я вызвался быть шофером и свое слово сдержу. Но выступать в качестве приманки для престарелых матрон…
— Ладно-ладно, — сказал Веня, — не ругайтесь. Сейчас высадите меня, а сами будете вести наблюдение дальше. Завтра все обмозгуем. Утро вечера мудренее.
— Я думаю, умнее всего будет действовать через самого Луканова, — сказал Мартынов. — К нему надо клинья подбивать, а не к его бабам.
— Каким же это образом мы можем подбить к нему клинья? — высокомерно спросила Женя.
— Ну, самый быстрый и надежный способ — подослать к нему женщину.
— Меня? — быстро спросила та.
— Лучше такую, которая сможет покорить его сердце.
— Да, Женька, — поддержал Мартынова Веня, — ты на эту роль не годишься.
— Да я знаю, — звонким голосом ответила Женя. — Чай, не дура.
— Соблазнительная женщина, — продолжал безжалостный Мартынов, — могла бы все из него вытянуть.
— Вы в этом абсолютно уверены? — спросила Женя.
— Как дважды два.
— Что ж, — вздохнула та. — Такая женщина у нас есть.
— Ты, конечно, имеешь в виду Скобкину? — спросил Веня после небольшой паузы.
— Конечно, кого же еще?
— Скобкина — это кто? — поинтересовался Мартынов.
— Давайте отпустим Веню, и я вам все расскажу.
— Не забудьте, вы, оба, — напомнил Лаптев, уже выбравшись на улицу и всунув свою физиономию в открытое окно. — Женьку, судя по всему, кто-то хотел прикокошить. Кто-то, вхожий в дом Ярославских. Поэтому туда ей лучше пока не ездить и визитеров из этого дома не принимать. Карпенко в первую очередь. И дверь никому не открывайте, — добавил он напоследок.
* * *
Выбравшись из машины, Веня нырнул в метро и отправился на место своей постоянной работы. Поработать ему, однако, удалось не слишком плодотворно. Около семи вечера во всем районе отключили электричество, и компьютеры встали. Выяснилось, что света не будет до самого утра — авария. Веня позвонил домой, но там никого не оказалось.
«Самое время еще раз посетить видеопоказы в известном нам местечке», — подумал он. Подспудно Веня надеялся, что брюнетка по имени Эльза, которая в прошлый раз была настроена по отношению к нему довольно дружелюбно, тоже будет там. Однако восьмичасовой сеанс его надежд не оправдал.
Из знакомых лиц здесь был один Вован Юханов, который уныло смотрел на клиентов и не стал отвечать даже на самые простенькие вопросы Вени. Сделал вид, что страшно занят.
Веня боком-боком обошел тот самый стеллаж, вместе с которым накануне ночью полетел на пол. Губа, которую он при этом прикусил, до сих пор болела.
Только к десяти часам подтянулась та троица, которая в прошлый раз бурно обсуждала смерть Кокина. Первой пришла «вдовушка» Анна Нетушкина. Веня радостно с ней поздоровался и от избытка чувств даже привстал на своем стуле. Судя по всему, у Нетушкиной сегодня было совершенно другое настроение, чем в прошлый раз. Она оказалась благожелательно настроена и решила облагодетельствовать Веню своим вниманием.
— Вы, молодой человек, живете тут поблизости? — спросила мадам, обмахиваясь шляпой.
— Нет, поблизости работаю, — ответил Веня, который заранее придумал себе легенду. Как настоящий шпион. — А вы?
— Я была прописана тут прежде, — томно махнула рукой с ямочками Нетушкина. — Потом я развелась с мужем, который страшно меня утомлял, продала квартиру и осталась жить за городом. Знаете, по Савеловской дороге полчаса на электричке. Ближайший пригород. — Она назвала станцию и поселок.
— Надо же, — сказал Лаптев, не имевший никакого опыта в обращении с дамами старше двадцати пяти. — Вы храбрая женщина!
Нетушкина удивленно посмотрела на него, и тот поспешно пояснил:
— Одна в пригороде!
Нетушкина неожиданно хихикнула и прикрыла рот ладошкой. Подоспевший Шумский, который, судя по всему, так ни разу и не вымыл голову с тех пор, как они виделись последний раз, наклонился к его уху и тихо сказал:
72 
