4 
— Все! Вали. До завтра. Ривке привет!
Вася вышел из машины. Арон отъехал несколько метров, затормозил и дал назад. Открыл дверцу и крикнул негромко:
— Эй! Рабинович!..
Вася с готовностью повернулся.
— Я слышал, что на израильской границе всех мужиков вместе с паспортом заставляют болт предъявлять. Нет обрезания — поворачивай обратно! Так что готовься, Васька! — заржал Арон и уехал.
Василий посмотрел ему во след, покачал головой:
— Ну, шлемазл, мать твою! Ну, что с тебя взять, выкрест?..
Как тяжелый физический труд влияет на семейную жизнь
После ужина Клавка вышла из ванной в коротком соблазнительном пеньюарчике. В коридоре перед зеркалом опрыскала себя духами, кокетливо распушила волосы и только после этого открыла дверь в комнату:
— Зайчик! Я готова к употреблению!..
На диване-кровати глубоким и тяжелым сном спал разметавшийся, измученный за день, Арон. Его могучий храп вздыбливал тонкие занавески на окнах и заставлял позвякивать подвески на чешской люстре.
— Ты же обещал, зайчик… — растерянно проговорила Клавка. — Ведь сколько уже дней…
Чудовищный храп Арона был ей ответом. Клавка опустилась на стул у дверей и горько заплакала…
Точно в такой же квартире, но на другом конце города, Ривка в постели хлопотала над бесчувственным от усталости Васькой.
— Ну, и что? И в чем трагедия? Ну, устал мой мальчик… Ну, не стоит у маленького! Так он сейчас у всех плохо стоит. Даже у иностранцев. А вот мой Васечка отдохнет — мы им всем покажем! Да? Лежи, лежи, котик, не расстраивайся. Я тебе сама все сделаю в лучшем виде…
Снова шиномонтажная мастерская. Вечер.
Снова дырявые камеры, рваные покрышки, погнутые диски, очередь клиентов с автомобилями…
Грохочет шиномонтажный станок, воет компрессор. Арон работает один — мокрый, грязный, усталый.
В мастерскую заглянул председатель кооператива:
— Притормози, Иванов.
Арон остановил станок, выключил компрессор.
— А где Рабинович?
— На курсах по изучению языка. Мы же вас предупреждали, что Васька работает здесь только до отъезда…
— А что, если я его у тебя заберу и сделаю своим замом по производству и экономике?
— Не надо. Он свое уже отсидел.
— Тьфу!.. — председатель даже перекрестился. – Типун тебе на язык и два на жопу!
— Нет, серьезно, он не пойдет. Он за бугор намылился…
— Ладно… Бог в помощь, — председатель усмехнулся, покачал головой и удивленно сказал: – «Василий Рабинович»… Странно звучит, да, Арон Моисеевич?
Арон включил шиномонтажный станок, завел компрессор и прокричал председателю сквозь шум и грохот:
— А то, что я «Иванов», это нормально?..
В подвале старого петербургского дома под трубами парового отопления и электрическими кабелями, на колченогих стульях, за обшарпанными столами сидели человек пятнадцать будущих эмигрантов и изучали «иврит».
Модно одетый молодой человек с еврейско-тореадорской косичкой мелом писал на старенькой школьной доске древние слова…
Он что-то еще говорил вслух, но измочаленный работой Вася сквозь сонную одурь видел только его двигающийся рот и ничего не слышал.
Иногда Ривка толкала его в бок локтем. Тогда Вася испуганно оглядывался и таращил глаза на школьную доску. Все вокруг усердно записывали премудрости языка предков. Каждый раз, когда преподаватель поворачивался к аудитории, он встречал нахальные и зовущие глаза крупной и яркой Ривки. Когда же Ривка медленно и плотоядно облизнула губы и закинула ногу за ногу так, что ее роскошные ляжки открылись до самых трусиков, у молодого преподавателя иврита исчез дар речи и встала дыбом косичка…
У Русского музея расфуфыренная Ривка говорила расфуфыренной Клавке:
— …а к нему приехал друг из Стокгольма на своей тачке. Живет в «Астории».
— В «Асторию» я не пойду! — перетрусила Клавка. — Там меня каждая собака знает. Если бы в «Прибалтийскую»…
— Ну, правильно! А я в «Прибалтийской» инкогнито, да?! Повезем к тебе или ко мне, — решительно сказала Ривка.
— Ой, Ривка!.. Подумать страшно! А вдруг…
— Сейчас двенадцать. Раньше восьми наши не вернутся. Уйма времени! Посидим, выпьем, расслабимся…
Подкатил красивый автомобиль с иностранными номерами. Из него выскочил учитель иврита со своей тореадорской косичкой, а из-за руля вылез его иноземный приятель и восхищенно сказал:
— Какие потрясные вомен! Чтоб я так жил, мама мия!..
Как становятся холостяками
Распахнулась дверь шиномонтажной, и в мастерскую вошли председатель кооператива и пожилой старший лейтенант милиции.
4 
