Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
116 
– Ты позволишь мне подумать? – спросила я осторожно. – Я не могу так сразу… для меня это слишком неожиданно.
– Конечно, – кивнул Вайдер.
Мне кажется, он все же расстроился, но виду не подал, хотя, возможно страшась отказа, был рад и отсрочке.
– Завтра утром я вместе с друзьями уеду в Институт, – сообщила я. – Давай встретимся там ровно через неделю, и я отвечу тебе. Хорошо?
Вайдер улыбнулся, подхватил меня на руки и, переместив в замок, осторожно сгрузил на пороге моей комнаты.
– Спокойной ночи, миледи, – с легкой улыбкой пожелал он мне, и я осталась одна.
На мгновение я со злорадной улыбкой представила ошарашенную морду Снега, внезапно оставшегося в одиночестве. Но манящее радушие постели заставило все мысли вылететь из головы, требовавшей немедленной встречи с подушкой.
Несмотря на обилие событий сегодняшнего дня, я уснула почти мгновенно, и ночные кошмары не почтили меня своим присутствием.
Мы отбыли ранним утром, не дожидаясь, пока многочисленные обитатели замка перестанут маяться с похмелья и устроят нам торжественные проводы. Вместе с нами ушла и Наина. Кажется, она просто не нашла предлога остаться. Нас провожали лишь Вайдер и Цхакг, и выражения лиц у них были почти одинаковые. Ни один из них не знал, что будет дальше. Я чувствовала себя виноватой из-за своей нерешительности и невольно прятала глаза. Может, в Институте для меня что-то прояснится и я смогу принять верное решение. Пока же я ни в чем не уверена, и мне страшно. Страшно как уйти навсегда, так и остаться.
В Институте было довольно людно. Многие студенты уже вернулись с каникул, некоторые на них и не уезжали. Выпускной курс все лето сидел здесь в полном составе, готовясь к решающему рывку – взрослой жизни. Капля по капле утекали в прошлое последние летние дни и недели, вновь заставив меня чувствовать себя чужой здесь. Для них всех время текло медленно, размеренно, теплой неширокой рекой омывая жизнь и оставляя ее почти неизменной. Для меня – бурлило горным потоком, принося прохладу жарким днем, а в уплату откалывая целые куски, облепляя илом и песком.
Я чувствовала себя здесь совсем чужой. Я почти забыла, как пользоваться зеркалом мировидения, а многие показываемые в нем фильмы из других миров казались мне глупыми. Мне непривычно было спать в нашей с Амели комнате, а еще более непривычной стала одежда – яркая или светлая, а не черно-красных тонов, которые так раздражали меня совсем недавно. Знания из учебников, которые мы пролистывали в преддверии нового учебного года, казались совершенно ненужными и бессмысленными – ну скажите, разве понадобится в драке заклинание, выращивающее траву? Раньше я всерьез думала, что это все может действительно пригодиться, но, побывав в настоящих боях, где решаются не твои оценки, полученные на контрольной работе, а будешь ты жить или нет, поняла, что это отнюдь не так. В пылу боя не выплетаешь сложных конструкций, а используешь простейшие заклинания – и либо твой «лом» действует, либо на него находится другой, и тут уже впору учить исцеляющие, а то и воскрешающие заклинания.
В полнейшей тоске прошли три дня. Я уже знала, что не хочу себе такой жизни еще на два года. Только вот не знала, какой хочу, еще больше запутавшись в себе и в своих желаниях. Если я откажу Вайдеру, это наверняка станет концом наших отношений, чего я не желаю. Что произойдет, если я останусь в Институте, став практикующей ведьмой? И что будет, если я соглашусь на предложение Вайдера? Жизнь в замке, возможно заброшенная учеба, статус жены Повелителя, нега и блаженство в полном безделье, а в результате – абсолютная несостоятельность как ведьмы, бессилие, участь обычной человеческой женщины, да еще и наверняка фигура разъевшегося бегемота – с такой-то кормежкой. Ну и какое из этих двух зол меньшее?
Амели советовала думать сердцем, а не головой, дескать, мне же предложение руки и сердца делают, а не спонсировать сомнительное предприятие зовут. Что ж… я знаю, что мне говорит сердце, вот только разум мой не говорит, а вопит, перекрывая все посторонние голоса. Вредный он у меня, разум, и, главное, расчетливый – ничего без умысла не сделает. Впрочем, в том его и основное предназначение.
Утром четвертого дня от возвращения в Институт Амели растолкала меня часов в восемь утра, безапелляционно заявив, что ей надоело смотреть на мою мрачную рожу.
– Что, собираешься выбросить меня из окна, чтобы глаза не мозолила? – хмуро пошутила я. Обычно такие заявления через минуту после насильственной побудки не способствуют моему хорошему настроению.
116 
