26 
– Никак нет, гражданин начальник, – ровным голосом ответил Кот. – На работе запарка. Мы под крышу склад подводим. Тут уж не до мыслей. Устаешь так, что лишь бы до койки доползти.
– Это хорошо, – обрадовался кум. – Хорошо, что нет шальных мыслей. А если и придет в голову блажь, ты гони ее прочь. Потому что, еще раз повторяю, шансов на удачный побег – никаких.
Кум выдержал долгую паузу. Огородников должен правильно понять его предупреждение, сделать выводы. Побег отменяется – и на этом точка.
– Я знаю, что ты тянешь план, – сказал кум. – Нарушений режима нет. Короче, молодец. Ты набираешься опыта. И уже знаешь, откуда хрен растет. А я думаю, как тебя поощрить. Ну, это уж моя забота. Найду возможность.
– Спасибо, гражданин начальник, – пробормотал Кот.
– Но молодость у тебя в заднице еще играет. Потому как не все здешние порядки ты усвоил. Иногда думаешь – этот человек враг. А он – друг. И наоборот. А ты ни о чем не должен думать, а просто зарубить на носу, что все здешние обитатели – волки. И ни с кем, ни с одним из них, нельзя вести откровенные разговоры. Делиться мыслями, планами. Потому что именно сейчас такое время, такой момент, что лишнее слово может твою жизнь погубить. Вот так. Делай выводы, Константин.
Чугур хорошо понимал, что Коту надолго задерживаться в оперчасти никак нельзя. Завтра по отряду пойдут разговоры: Костяна удостоил личной аудиенции сам кум. Огородников вернулся в барак спокойный и довольный, после душевного разговора не осталось ни царапины, нет даже штемпеля под глазом. Придется отвечать на разные вопросы: о чем они базарили, какие вопросы задавал начальник, не предлагал ли сотрудничество с администрацией? А если предлагал, что ответил Кот? Отказался? И кум его не тронул, не дал волю рукам? Странно... Даже очень странно...
– Ты свободен, Огородников.
Когда Кот поднялся на ноги, Кум проворно вскочил со своего неудобного кресла, остановил заключенного на пороге кабинета, положил руку на плечо и перешел на интимный шепот.
– У тебя все же есть один хороший друг. Не здесь, в Москве. И он очень за тебя просил. Если будешь умником, две пятилетки мотать не придется.
И подтолкнул Кота ладонью в спину...
* * *
Оказавшись за пределами административного корпуса, Костян неторопливо побрел к дальнему бараку. Отбой еще не объявляли. На конце столба, врытого возле клуба, надрывался матюгальник. Передавали какую-то знакомую песню, но Кот не мог разобрать слов. Он оступился на камне, едва не упал.
Кот чувствовал слабость в ногах и шум в голове, будто только что на голодный желудок врезал стакан спиртяги и даже не занюхал коркой хлеба. Чтобы собраться с мыслями, он остановился, поднял голову кверху. В темном небе увидел мелкую россыпь звезд и сигнальные огни самолета, летевшего к Москве. Кажется, свобода никогда не была так близка. Только протяни руку и ухватишь ее за шкирку.
Он присел на скамейку под громкоговорителем, вытащил из кармана окурок и чиркнул спичкой. У клуба курить строго запрещено, это – нарушение режима, и можно запросто угодить в карцер, но Кот уже забыл обо всем на свете. Он жадно затянулся, закрыл глаза от удовольствия. Московский друг – кто бы это мог быть? Димон Ошпаренный, больше некому. Кот выплюнул окурок и раздавил его башмаком.
– Свобода, бля, свобода... – не сказал, а пропел он вслух.
* * *
После отбоя Чугур не собирался уходить домой, потому что еще оставались важные дела, которые нельзя было откладывать ни на день, ни на час. Пару минут постоял у стола, разглядывая шахматные фигуры, расставленные на доске. Мат в три хода... Шахматная головоломка не давалась второй день.
Кум подошел к окну и принялся бездумно разглядывать спящую зону. Запертые на ночь бараки почти не видны в темноте, освещенной оставалась лишь запретка между двумя заборами, еще на столбе возле клуба горела одинокая лампочка в жестяном колпаке. Из-за заборов слышен лай овчарок, по подоконнику стучит неожиданно зарядивший дождик. Кум думал о том, что сегодняшней ночью, когда на зоне должно случиться двойное убийство, жестокое дикое убийство, этот дождик – как подарок Бога.
Завтра будет трудный день. Чуть свет на кухне найдут два порезанных и оскопленных трупа. Но по следу убийцы нельзя будет пустить служебную собаку, потому что следов нет, дождик все смыл. Зэков не выпустят на работу в производственную зону, в бараках устроят большой шмон. По лагерю, как дурная болезнь, распространятся сплетни, одна нелепее и страшнее другой. К обеду, не раньше, из района приедут прокурорские чины и судебный эксперт. А Чугур примет в поисках убийц или убийцы самое деятельное участие...
26 
