Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
111 
– Рома, помоги.
И тут же получил стволом обреза по голове. Финкель поплыл, пол и потолок поменялись местами. Он боком упал на доски. Адвокат хотел закричать, позвать на помощь. Но тут сухой пистолетный выстрел эхом прокатился по лестничным маршам. За ним ещё два выстрела.
Финкель понял, что помощи телохранителя можно уже не ждать.
Климов навис над адвокатом, приставил обрез к уху.
– Поговорим? – спросил он.
Адвокат угрюмо молчал. Климов поставил подметку ботинка на грудь адвоката, нагнулся, ткнул его стволом обреза в ухо.
– Помнишь ту девчонку из кабака? – спросил Климов. – Вы убили её, труп повесили на меня. А ты помог мне окончательно утонуть. Помнишь?
Он снова ткнул стволом в ухо. Финкель почувствовал, как горячая кровь потекла по шее, за воротник рубашки.
– Помню. Только я тут не при чем. Это Островский и этот чертов грузин. Все они, сволочи.
– Кто её убивал? – вдруг заорал Климов. – Кто? Не сам же Островский пачкался кровью. Говори.
Финкель постарался выдавить из себя слезы. Но тут и стараться было нечего, слезы страха сами выступили на глазах.
– Не знаю, – прошептал он. – Но мы можем договориться. Я обеспеченный человек. Живой я стою много денег. Если ты убьешь меня, не получишь ничего. Потому что мертвый я не стою ни копейки. В моей гибели нет смысла. Договоримся…
Климов с силой ударил адвоката стволом в лицо, до крови расцарапал щеку. Сильнее надавил каблуком ботинка на ребра. Лицо Климова было бледным и страшным. Скаля зубы, он прошипел:
– Слушай ты, вонючка, закрой хлеборезку. Ты не на профсоюзном собрании. Отвечай только по существу. Скажешь правду – будешь жить. Иначе… У меня в кармане склянка с концентрированной серной кислотой. Сначала я вылью это говно на твою поганую рожу. Когда с тебя слезет кожа, сойдет мясо, лопнут глаза, пристрелю. Только тогда, но не раньше. Можешь даже не просить. Не раньше. Итак, спрашиваю в последний раз. Кто перерезал горло той девчонке?
– Ты не убьешь меня?
– Ты будешь жить, – ответил Климов. – Я даже не ударю тебя. Даже пальцем не трону. Разойдемся довольные друг другом, как в море корабли. Но крепко запомни: о нашей встрече не должен знать никто.
Финкель забыл все боли, страхи, неудобства. Он заранее согласен на все условия. На самые дикие, несуразные, неприемлемые условия. А уж такие пустяки, как держать язык за зубами… К нему вернулась жизнь.
– Господи, само собой. Ни одна живая душа не узнает. Мы с тобой старые приятели. Все между нами.
– Ну, теперь говори.
– У Островского был знакомый, тот самый официант, который обслуживал ваш столик. То ли бывший одноклассник, то ли кто. Ты ещё просил меня и следователя вызвать официанта для дачи показаний. Я слышал разговор между Ашкенази и Островским. Мы сидели в бане, выпивали. Они по пьяни проболтались. Это официант им помог. Нанял для этой работы трех местных подонков, наркоманов. На все готовых…
– Кто они такие?
– Не знаю, клянусь костями матери. Сперва этих наркоманов исполнителей, а заодно уж официанта из «России» хотели грохнуть. Замести следы. Но Островский решил, что они не опасны. Они будут молчать даже под пытками.
– Как зовут того официанта?
– Не знаю. Но это не трудно выяснить. В один момент. Я наведу справки.
– Можешь не трудился, – покачал головой Климов.
Большим пальцем левой руки он взвел курок. Услышав щелчок, Финкель задрожал.
– Ты же обещал мне жизнь, – прошептал он немеющими губами. – Обещал, что пальцем не… Обещал…
– Я тебя обманул. И насчет кислоты тоже обманул. Не все же тебе людей обманывать.
Климов приставил к шее адвоката ствол обреза. Финкель закрыл глаза. Он все ещё надеялся на чудо, надеялся на человеческое милосердие, на добрую волю провидения. Климов надавил пальцем на спусковой крючок.
Заряд картечи в мелкие куски разорвал шею Финкеля.
* * *
Утром следующего дня Климов созвонился с сыщиком Полосовским и договорился о встрече в пирожковой в районе Кузнецкого моста. Без четверти два Климов вышел из метро, прошел в арку, свернул на улицу. В обеденный час в пирожковой было не протолкнуться. Климов, переступив порог, тут же узнал сыщика по описанию одежды.
В желто– зеленой вискозной рубашке навыпуск и белых штанах в этом заведении второго человека просто не оказалось. Раньше Климов полагал, что сыщикам положено одеваться так, как одеваются сыщики, но не битники. Незаметно, чтобы не выделяться из толпы, не привлекать к себе внимания.
111 
