Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
141 
Впавший в столбняк водитель, даже не понял, что происходит.
Ашкенази оказался куда сообразительнее. Он успел рухнуть на пол, ладонями крепко зажал уши.
Граната упала между ног водителя. Взрыв потряс машину. Ашкенази лишился чувств, но пришел в себя уже через секунду. В салоне плавал густой едкий дым, кресла, обивка салона, посеченные осколками, висят лоскутами, стекла густо забрызганы кровью. Но чужая кровь – это ерунда. Погиб водила. Всего-навсего водила. А не министр путей сообщения.
Беда в другом. Ашкенази лежал на спине и чувствовал, что в его животе образовалась дыра. Чувствовал, как сквозь отверстие льется то ли кровь, то ли горячая минеральная вода, которой он накачивался всю дорогу. Ашкенази закрыл глаза. Он боялся посмотреть на свой живот. Но почему тогда нет боли? Тамаз приподнял голову, разлепил веки.
На оголившимся, вылезшем из-под рубахе животе лежал какой-то бесформенной мясной обрубок, огненно горячий, сочащийся свежей кровью. Тамаз сбросил с себя кусок мяса. И тут краем глаза увидел, как в салон сверху через дырку в крыше бросили вторую гранату.
И снова граната упала на водительское место.
* * *
Ашкенази сжался на полу, зажал уши ладонями.
Новый взрыв, казалось, был гораздо мощнее первого. Водительское кресло разорвало на части. Разметало ошметки ткани, пружины, проволоку, мелкие человеческие останки, кровавые тряпки по тесному пространству салона. Показалось, что после разрыва гранаты череп Ашкенази пошел трещинами, и стоит только дотронуться до головы кончиками пальцев, едва её коснуться её, как голова развалится на мелкие части.
Тамаз, контуженный, но живой, даже не раненый, а лишь слегка поцарапанный осколками, снова пришел в себя. Он успел подумать, что первый раз от осколков его защитило тело водителя. Второй раз – прочное кресло, сделанное по особому заказу. Но ещё один, третий взрыв, станет для него последним, добьет его. Это уж точно. Тут и чудо не спасет, и помощи ждать неоткуда. Ашкенази закрыл глаза и приготовился к смерти.
Однако нового взрыва не последовало. Наступила странная тишина.
Климов, кусая нижнюю губу, сидел в кабине с не отрывал взгляда от наручных часов. Пошла уже четвертая минута, как все начался расстрел броневика. По плану, они должны закруглить дело ещё две минуты назад, и на всем газу лететь к Москве. А вместо этого…
Цыганков наклонился над багажником «Жигулей», подставив спину, ухватился за горловину мешка с песком. И застыл с согнутой спиной. Он увидел, как к месту подъезжает белая «восьмерка». Ветер относил в сторону пыль, вырывавшуюся из-под покрышек. Телохранители Ашкенази? Не может быть. Скорее всего, дачники, случайно оказавшиеся здесь.
Оставив мешок, Цыганков, прищурившись, постарался разглядеть грязноватый номер «восьмерки», но не смог. Машина быстро приближалась.
Урманцев уже опустил руку в карман за третьей последней гранатой, когда увидел «восьмерку». Это охрана Ашкенази, – ещё не разглядев номера, решил Урманцев. В счастливые случайности он не верил.
Позабыв о гранате, спрыгнул с дымящегося капота «БМВ» на землю. Побежал к «ГАЗу», в кузове которого остался автомат. Урманцев подпрыгнул, отжался ладонями от пола, забросил ногу наверх. И тут за его спиной раздались первые выстрелы. Урманцев даже не оглянулся.
Забравшись в кузов, подхватил автомат. Но, вспомнив, что патроны кончились, полез в карман рюкзака за полным магазином.
Цыганков, вспомнив об оружии, рванулся в кабину. Нагнувшись над сидением, засунул руки в пакет, вытащил два пистолета «ТТ». Он успел разогнуться, вскинул руки, направив стволы на «восьмерку», остановившуюся в десяти метрах сзади.
Цыганков выстрелил первым.
Он стрелял навскидку, с двух рук. Пули пробили лобовое стекло «восьмерки». Водитель, раненый в левое плечо первым же выстрелом, распахнул дверцу, нашел силы выскочить на дорогу. В правой здоровой руке он держал автоматический пистолет Стечкина. Он выстрелил прицельно очередью в три патрона. Цыганков получил пулю в правую голень.
Он опустился на колени, пальнул в ответ сразу из двух стволов. Две пули попали водителю в лицо. Тот выпустил пистолет и упал на живот. Цыганков видел, что пассажир «восьмерки» уже выбрался со своего места, держа в руке помповое ружье, заряженное круглыми пулями.
Стоя на коленях, Цыганков поднял стволы. Курки сухо щелкнули. Вот гадство. Он уже успел расстрелять все патроны.
Пассажир «восьмерки» вскинул оружие и пальнул. Из ружейного ствола вылетел длинный сноп искр. Первая пуля прошла над головой Цыганкова. Он бросил бесполезные пистолеты, встал на колени и, оставляя за собой кровавый след, волоча простреленную ногу, пополз к оврагу.
141 
