96 
Через полчаса Ирина знала всю биографию Георгия, количество его детей, интимные подробности семейных отношений, а также веские причины его недовольства собственной супругой. Машинально кивая, Бударина думала о том, что этот грек, кажется, подбивает к ней клинья.
Еще через полчаса они остановились на маленьком аккуратном дворике возле светло-желтого особняка, за которым начиналось море. Георгий галантно помог даме выбраться из машины. Клетку с Борхесом он передал Ирине и, пригласив ее следовать за собой, с двумя сумками в руках направился к массивной наборной двери с черными коваными скобами. Открыв ее, он торжественно вручил ключи новой хозяйке.
Георгий провел Ирину по выложенным мрамором или кафелем комнатам, рассказал, как обращаться с жалюзями на окнах, выходящих на солнечную сторону, как действует система искусственного орошения садика на заднем дворе, откуда берется вода для бассейна и как работает система кондиционирования воздуха.
После часа непрерывной болтовни Псокас показался Ирине редким занудой, способным даже Адаму и Еве испортить первое впечатление от райского сада.
– Знаете что, Георгий, я немного устала с дороги, – сказала Бударина. – Не могли бы вы приехать завтра?
– Я должен это сделать, – кивнул Георгий. – Это входит в мои обязанности, потому что завтра нам предстоит заняться оформлением бумаг. Нужно подписать кое-какие документы. Разумеется, они переведены на русский язык. И вам не придется...
– Вот и прекрасно, – Ирина подтолкнула Георгия к выходу, – тогда завтра мы и закончим нашу веселую экскурсию. А теперь я хочу отдохнуть.
Наговорив массу любезностей, немного обиженный Псокас вышел на двор, сел в машину и уехал. Ирина Степановна вернулась в гостиную, где на кофейном столике оставила клетку с попугаем. По резной деревянной лестнице она поднялась на второй этаж, вошла в спальную комнату, раздвинула занавески и распахнула двери балкона.
Запахло йодом и горячим песком. В комнату ворвалась целая симфония звуков: пение цикад, крики птиц, шум прибоя. Отсюда хорошо просматривалась небольшая апельсиновая роща, левее на отвесных скалах застыли в жарком мареве сосны и кедровые деревья. А прямо перед глазами, за полосой выжженной жухлой травы и песка раскинулось ярко-синее Средиземное море. На горизонте полоска воды сливалось с небом. В этой бездонной голубизне покачивалась на волнах большая белая яхта, издалека напоминавшая бумажный кораблик.
Поставив клетку с попугаем на кованые перила балкона, Бударина пару минут любовалась открывшимся видом, неестественно яркими красками юга, вдыхала запахи моря. Наконец, вспомнив, зачем сюда пришла, открыла дверцу клетки и сказала Борхесу:
– Лети, мальчик, ты свободен.
Попугай посмотрел на хозяйку черными глазками и не двинулся с места. Он давно не ждал ничего хорошего от людей, не верил их обещаниям и поэтому не спешил вылезать. Его любимая удобная клетка осталась в старом доме, а в новой тесной клетке птица не могла даже расправить крылья.
– Ну же... Давай Борхес, выходи... На свободу с чистой совестью, – засмеялась Ирина.
Борхесу все еще не верилось, что он остался жив после всех этих треволнений и стрессов, переездов и перелетов. Ему казалось, что в последний момент хозяйка передумает и захлопнет дверцу перед у него носом. Но вокруг расстилался огромный зовущий мир с морем, солнцем и множеством птиц. Переступая когтистыми лапками, попугай с трудом выбрался из клетки, спрыгнул на перила. Неловко взмахнул крыльями и полетел к апельсиновым деревьям.
Бударина проводила птицу взглядом и вернулась в дом.
96 
