54 
Толмач промолчал. Эту же мысль он сам долго обсасывал, поворачивая и так и этак, и пришел к убеждению, что вариант так себе, не блестящий, скорее наоборот, чреватый осложнениями. Дом старый, перекрытия деревянные, полы сгнили, значит, слышимость хорошая. Если повезет и удастся войти в квартиру тихо, дальше наверняка начнется большой кипеш. Рубль за сто, у Кота и приятелей есть стволы. Еще не известно, кто кого почикает к такой-то матери. Так или иначе, пальбу услышат соседи. Телефонов в доме нет, но всегда найдется какой-нибудь легкий на ногу сукин сын, самый ушлый жилец, который добежит до ментовки через минуту-другую. Тут и бегать не надо, черепашьим шагом дотюкаешь. Вон он, прямо под носом, опорный пункт милиции, в котором всегда, днем и ночью, торчит дежурный. Нужно лишь сквер перейти.
Тик-Так, заглянув в ментуру, прикинулся лохом, который хочет оформить прописку, но не знает, как это сделать, с чего начать. Потрепался с дежурным и выяснил кое-что. По словам Тик-Така, ментов, как правило, двое-трое, в часы, свободные от приема населения, они коротают время за картами или стучат по столу костяшками домино. Вооружение обычное: табельные «пээмы», на видном месте, за откидной решеткой, закрывающей нишу в стене, висят две «сучки», укороченные Калашниковы. К ментам просто так не подвалишь. Кинув на стол пару рваных, не попросишь их посидеть в своей конуре, не высовываться на улицу лишние пять минут, пока идет пальба.
Если на ночь в дежурке останется всего один мент, угомонить его просто. Но это будет хреновая грязная работа. Мертвый мент — уже проблема. И черт угораздил этих придурков снять хату в двух шагах от ментовки. Будто во всем городе не нашлось другой съемной хаты. Пока время есть, надо обдумать другие варианты.
Ольшанский сунул в рот сигарету, но забыл поднести огонек. Из подъезда вышел Кот. Постоял, осмотревшись по сторонам, взглянул на облачное небо и неторопливо зашагал вдоль дома.
Ольшанский повернулся к Жоре Шелесту.
— Надо пропасти этого козла стебанутого. Дуй, как ветер в паруса. А мы пока тут потремся. Если вернешься и нас не найдешь, оставайся на месте, жди. Подсосемся позже и тебя подхватим.
Жора, не говоря ни слова, вышел из машины, надвинув козырек кепки на глаза, пересек сквер, вразвалочку побрел за Котом, сохраняя почтительную дистанцию.
— О чем думаешь? — спросил Ольшанский Тик-Така, когда надоело молчать.
— Теперь или вообще?
— Вообще.
— Думаю скопить денег, отойти от дел, — ответил Тик-Так. — Куплю себе дом за городом, где-нибудь в ближнем Подмосковье. Куплю кресло-качалку и сидушку с подогревом. Она будет греть мои чресла и задницу, промерзшие на Колыме.
— И сколько еще требуется денег, чтобы ты мог осуществить мечту?
— Три года работы. При условии, что заказы будут выгодные. Раньше я работал только на одного хозяина. Сделал много чего… Но этот хрен оказался таким скупым, что снашивал рубашки до тех пор, пока манжеты не становились махровыми. Но мог запросто оставить в казино толстую пачку зеленых. На рулетку денег не жалел.
— Да, я об этом слышал, — кивнул Ольшанский. — Ты был при делах у одного поца, который любил деньги больше жизни. Выполнял деликатные поручения. Интересно, почему ты до сих пор жив? Не хочу тебя обидеть, но ты это знаешь не хуже меня: исполнители это съемные винтики, разменная монета. Всего лишь.
— Почему я жив? — переспросил Тик-Так. — Потому что мой босс прибрался раньше меня.
Вместе с ним подохли три мордоворота, которые охраняли его жирный зад. Кстати, факт смерти шефа и его шестерок до сих пор не установлен. Они числятся пропавшими без вести. Мой хозяин так и не успел разменять фишки на наличные. Такие дела.
Тик-Так хмыкнул и снова уткнулся в монитор карманного компьютера. Время тянулось медленно, Ольшанский выкурил несколько сигарет, а Тик-Так победно завершил три шахматные партии, когда из подъезда вышли Леха Килла и Рама. Открыли дверцы бумера, расселись в салоне, как хозяева, и завели движок.
— Что ж, прокатимся, — сказал Ольшанский и плавно тронул «Жигули», испытывая душевное облегчение. Часами сидя на одном месте, в этой пропахшей бензином таратайке, наблюдать за подъездом и чего-то ждать не осталось сил. Одно из двух: или обосрешься или ослепнешь. — Интересно, куда они собрались? За водярой пешком ходили. Значит, конец дальний. У меня есть одно предчувствие. Не скажу, что это твердая уверенность. Просто интуиция меня не подводит. Короче, я носом чую, что эти твари что-то затевают.
54 
